Однажды, в энную весну,
на солнечной поляне
уселись трое под сосну -
обычные «земляне».
На месте рот, курносый нос
и пара рук… И что же?
Узревши вдруг гнездовье ос,
заволновались тоже.
Забыты ужин на пеньке,
усталость, проза жажды,
и разговоры о линьке -
хитрец срывался дважды…
Один был сед, другой - в соку,
а третий зело зелен,
но каждый гнул свою крюку,
своим был мыслям верен.
Как будто истина одна
на всем на белом свете,
и именно ему дана,
он за нее в ответе.
Сплелись на той поляне враз
горячность, нетерпенье,
осколки слов, обрезки фраз,
и стон, и рев, и пенье!
Уж день истек, взошла луна
в обход своих владений,
взирает с ужасом она,
как ищут что-то тени.
Да видно, истина легла
на дно глубокой речки,
от ряби речка та бела,
в ней волны как овечки.
И тени возле костерка,
слов бросив сотню дюжин,
хлебнули чай из котелка,
на том закончив ужин.
Сморил их сон… Костер затух,
и тени скрылись с эхом…
Из чащи кто-то крикнул: «Ух!»
и закатился смехом.
Шурша крылом слетела вниз
солидная ворона
послушать истины каприз
в тени широкой кроны -
но забиякам сладко спать,
лишь бред объял сороку –
уселась падаль доклевать,
решив,
в том больше проку.