Однажды царь птиц к самой Луне подлетел
И спросил, отчего же так горек его удел?
Он так стройно летал века, и так грозно пел,
Почему же она наказала его? Лик Луны шелестел:
"К тебе не пробиться, к тебе не прибиться, к тебе не пристроиться
Ты грозен и многим выше людей, да только колется,
Что однажды придется прервать полет и вернуться в гнездышко,
Где ни лиц нет родных, ни вещей твоих, ни перышка.
Но ты знал, что в соседнем лесу живет горлица
Та которой к тебе не пристроиться, не прибиться,
У нее твоих вещей и перьев полна горница
И то что она одна - твой предмет гордиться!"
"Нет," - сказал соколик: "уж лучше мне век летать,
Чем кукушку эту вновь за горлицу принять!
Лучше буду в чужом гнезде века ночевать,
Чем снова лететь в тот лес, стать зябликом вспять!"
Но как только на небо снова всходила луна,
Величаво святило, как никогда полна!
Сокол бился о землю, зябликом обратясь
И мчался к кукушке, что горлицей звалась.
Он был кроток и нежен ее обнимая крылом,
Знал что утром лететь и долго жалеть потом,
Но как только на небо сквозь тучи всходила луна
Для него всех дороже снова стояла она.
Так и жил тот упрямый зяблик-сокол сто веков
Не желая снять ни шор своих, ни оков,
А луна продолжала лишать эту птицу снов
В порицанье за то, что не ценит неба даров.