Я не отрекся, – завис на грани,
Беглых сомнений теряя след.
Тонкие пальцы пробарабанят
Что-то бравурное на столе.
Тронут запястье, взлетят на плечи,
Струйками жара сбегут на грудь.
Господи, чем же теперь отвлечься,
Чтобы в глаза тебе не взглянуть?
Нет, не сегодня, - пока мы живы
В необъяснимом своем мирке.
Не останавливайся!.. Скажи мне,
Кем меня видишь, мечтаешь – кем?
Смотришь. Целую. Сдаюсь без боя, -
Ближе – сильнее – не отпускай!..
Завтра отправлюсь прямой тропою
В свой персонально-нормальный рай.
Чистый, высокий, как своды храма,
Штампом проставленный в головах,
Блеклой канвой прописного хлама
Равно убивший и смех, и страх.
Где бытовуха в нейтральном цвете
Льется слезами, не стоя слез.
Пункты о браке, разводе, детях,
Как указатели на погост, –
В холод тоски, в невозможность встречи,
В поиск отчаянно-нужных черт…
Что я, бескрылый, тебе отвечу,
Если ты спросишь меня: «Зачем?»
Слаб я. На завтра рисую прочерк,
В фонику ночи вплетая крик, –
Больше! Скорее! Скажи, что хочешь!..
Впрочем, не надо, не говори.
Кто мы, откуда, зачем, за что нам?..
Всполохом огненным по спине, –
Верую! Истово! Каждым стоном
Благословляя тебя во мне!..
Больно. Не мыслю такого рая –
Без сотрясений, огня и бурь.
Наше грядущее выбирают
По каталогу пустых табу, -
Неоспоримых, вдвойне жестоких
Под суеверный звериный вой.
Завтра уйду по прямой дороге, –
Слаб я. Прости, родной…