Мы шли под дождём проливным в ноябре
по улицам Вологды. Шли мы без цели.
Играли, и не было смысла в игре,
и дождь ледяной равнодушно терпели.
В такую погоду на сердце простор,
с утра продолжается тихое пьянство,
и, с местом пустым заводя разговор,
в пространство глядит собеседник пространства.
В каком-то убогом углу мы нашли,
в каком-то подвале -- не погреб, но гроба
вместительный сумрак, и запах земли
стоял за прилавком. Мы вздрогнули оба.
В неоновом, мертвенном, с синей губой
дрожащей. "Ты плачешь?.. Смеёшься?.." "Не плачу".
Нам продали уксус, нам дали с собой
железные хлебцы и спички на сдачу.
"Ведь ты понимаешь, куда мы идём
вдоль берега и в темноту, превращаясь
то в рощу, то в рой, то в заброшенный дом,
и просто летим по вселенной, вращаясь?
Вчера не спаслись, а сегодня -- спаслись.
Который там час?.. Без пятнадцати восемь.
Сегодня мы звёзды и падаем вниз.
А завтра нас нет или не было вовсе.
Запомни! Без четверти!.. Нет полноты
во времени, нет -- и конца. Потому-то
нет смысла ни в чём, и бессмысленна ты,
как эта бессмертная наша минута".
"О чём говоришь ты? Вон там переход.
Два дома пройти и -- дворами, направо.
Там будет табличка, звонок у ворот,
крутой кипяток и посмертная слава.
Кружок абажура -- оранжевый нимб.
Расстроено, ангельски плачет гитара.
Души исчезающей облачко пара,
и что-то за ним, и что-то за ним".