Тане.
Как сто и боле лет назад -
Нева и жёлтые фасады,
Гранит, брусчатка, колоннады,
Михайловский и Летний сад.
Он - было! - звался «Ленинград»,
Знавал паденья и победы…
И только твой счастливый взгляд
Ему доселе был неведом.
Он старый, он мой верный друг,
Знакомься - это Петербург.
17.09.09.
* * *
Перрон, прощанье на ветру сквозном,
Крик: «Добрый путь!» и машущие руки.
И несколько часов дорожной скуки
С мельканьем деревенек за окном,
Пока ты не решишь забыться сном.
К подушке припадая головой, !
Ты вспомнишь, что тебе немного надо –
Увидеть дым да шпили Ленинграда,
Да серый дождь над серою Невой.
Сквозь сон – гудка нетерпеливый вой.
А поутру вокзальная возня,
А поутру в гостиничном бедламе
Занятье неотложными делами,
Соседи набиваются в друзья,
И портить отношения нельзя.
Но скоро вздор исчезнет потому,
Что этот город – площади и парки,
Мосты, каналы, подворотни, арки –
Построен по веленью твоему,
А может, ты рожден служить ему.
А может, ты рожден его любить
Ничуть не меньше ситцевой столицы
И за свою любовь платить сторицей,
Без счета, всею жизнью, может быть.
1985 г.Ленинград
* * *
Этот город, казавшийся шуткой,
Сумасшедшей причудой Петра,
Город великолепный и жуткий
На семи застоялся ветрах.
Было – смены эпох, поколений,
Гром орудий, мерцанье ножей…
Он свидетель таких преступлений,
Он участник таких мятежей,
Что не нам, безмятежным и хилым
В меркантильном мелькании дней
Класть цветы на святые могилы
К полыханию вечных огней.
85г.Ленинград
ИНЖЕНЕРНЫЙ МОСТ
«…два окна Михайловского замка,
и кажется, что за ними еще убивают Павла».
А Ахматова
Это просто игра неспокойных теней,
И не столько теней, сколько воображенья
Да движенья воды – чем волненье сильней,
Тем смелей искажает она отраженья.
Что ж игра, как игра. В наступившей ночи
На двуцветной доске в угол загнана дамка –
Безнадежно мерцанье забытой свечи
На втором этаже Инженерного замка.
Все возможно. Возьми, положи на ладонь
Это Марсово Поле с щербинкой у края,
Этот красный гранит, этот ясный огонь,
И померкнет свеча, и зажжется другая
За Фонтанкой, в одном из старинных домов.
И склонится поэт, и в сожженной тетради
Обозначится ряд недосказанных слов
Искупленья и вечной гармонии ради.
Человек появляется из-за угла
И кричит, задыхаясь – от плача? от смеха? –
«Я живой!». Но на это полночная мгла
Над рекою Невой не откликнется эхом.
Над рекой над Невой только времени вой,
И эпохи узлом завязались над нею.
Что ты бьешь себя в грудь и кричишь: «Я живой!»?
Не живее умерших, мой друг, не живее.
85 г. Ленинград
ФОНТАННЫЙ ДОМ
“Deus conservat omnia”(Бог хранит всё).
Он, видимо, совсем заброшен, этот дом,
И этот сад зарос не в нынешнее лето.
Как долго я блуждал, с каким нашел трудом,
Как грустно видеть Вас, пристанище поэта.
Здесь женщина одна ночами свечи жгла,
И на тревожный свет, как бабочки из мрака,
Сходились тени тех, кого она ждала,
Кого пережила, кто ею был оплакан.
Вот через этот двор, вот через эту дверь
Они проникли в дом, где жить небезопасно,
И пребывают в нем доныне, но теперь
В толпе их бродит тень той женщины прекрасной.
85 г Ленинград
СМОЛЬНЫЙ СОБОР
Игрушечный собор игрушечного Бога,
Скорее Дед Мороз, чем грозный Саваоф –
Немного мишуры, да доброты немного,
Да капля синевы, как фон для куполов.
Какой смешной обман! Какой наивный гений!
Как золото крестов стремится к небесам!
Как будто будет прок от просьб и песнопений,
Как будто слышит Бог людские голоса.
85 г. Ленинград
* * *
Стволы дряхлеющих дубов,
Холодный, влажный, невский ветер,
Гробницы вымерших родов,
Преданья минувших столетий,
И колокол уныло бьет.
Покрылся мхом, вьюном повился
Гранит и мрамор плит. Так вот
Куда, Мещерский! ты сокрылся.
Да, на кладбище все – свои.
И дождь с обломков плит щербатых
Верней летейския струи
Смывает имена и даты.
Он торен, путь – в небытиё,
В забвение по тайным тропам.
И ты бы… Но пропел над гробом
ПОЭТ бессмертие твоё.
85 (86) г. Ленинград - Иваново
Господин Баратынский, напроказили, будьте любезны – к ответу.
Ваше место Финляндия, и на плечи - шинель, не иначе.
Кто сказал, что Вы станете русским великим поэтом?
Вы, покуда, нашкодивший мальчик.
Вам приснится свобода и, как символ её, эполеты.
О дурацкий проступок, о жалкая Ваша вина!
Может быть, потому Вы и станете русским великим поэтом,
Что страданьем за это заплатите жизни сполна.
В Ваших книгах не будет поры гениального бреда,
Сразу зрелость такая, что кажется – не по летам.
Господин Баратынский, вы станете русским великим поэтом,
Собирайтесь в дорогу, бессмертие подано Вам.
85 г. г.Ленинград
АМАДЕУС
И молча наблюдали – умирал
Веселый малый с детскими глазами:
Вот он напрягся, тихо вскрикнул, замер…
Обмякло тело. Свет померк – финал.
Рукоплесканья, нервный выкрик: «Бис!»,
И занавес подъемлется устало.
Но тот, кого лишь миг назад не стало,
Не выйдет на поклон из-за кулис.
На сцену не шагнет в посмертный миг
Всеобщего сочувствия и славы
И не пригубит лести, как отравы,
И не простит. Его последний крик
Ещё звучит, как тягостный вопрос,
И возле рампы кровь заметить можно,
Но кто-то тайно, скорбно, осторожно
С подмостков тело мертвое унес.
Нам, сколько бы ни пробрели в пыли
Дорожной, не придти к его могиле.
Мы были с ним. И мы его любили.
Но отреклись. И не уберегли.
85 г. Ленинград (84-86г.г.)
* * *
Вдоль холодной Фонтанки иду от окраины к центру.
Не такой ли знобящей должна быть и в Лете вода?
Иностранец в волну кинул два ослепительных цента,
Он за эти два цента мечтает вернуться сюда.
Бросьте шутки с деньгами, комедию зря не ломайте.
В этот город вернуться и из смерти доступно тому,
По кому зарыдает Казанская Божия Матерь,
И на Марсовом Поле завоют ветра по кому.
85 г. Ленинград
* * *
Отпусти мя, чудовище, чудо,
Скиф ампирному плену не рад.
Отпусти, я тебя позабуду,
Петербург, Петроград, Ленинград.
По ночам, в императорском Риме,
Раб о варварской грезил стране.
Так и я. Ну, хотя бы во имя
Искры Божьей, что скрыта во мне,
Отпусти в город серый и сирый,
Где в реке неживая вода,
Потому что прожить я не в силах
Без него. Но, уехав туда,
Чары невские яростно руша,
Я внезапно поддамся волшбе
И в тоске разорву свою душу
На две части – ему и тебе.
1985 г. Ленинград
ПРОЩАНИЕ С ПЕТЕРБУРГОМ
Здравствуй, Город, спустя уйму лет мы увиделись снова,
И я сладостью встречи, ей богу, как брагою пьян.
Жаль, слабо мне вприпрыжку по площади да по Дворцовой,
Как вприпрыжку по ней пробегает вон этот пацан.
Я давно не пацан, я седой, как матёрый волчара,
Лес - по духу - мне дом, как сюда-то меня занесло?
Знать о давнем-былом бедолага-душа заскучала,
Или Ладога- лебедь махнула мне белым крылом.
Или сон я увидел в какой-то ночи беззаконной,
Как в каналах и реках твоих сталью блещет вода,
И над ними стоишь ты торжественный, белоколонный…
Я вернулся за тем, что б проститься с тобой навсегда.
09г.
Дворцы, доходные дома,
Впритык - фасады, крыши, стили.
Я ныне бы сошел с ума,
Когда б меня тут поселили.
Но как же он тебя любил,
Тот, кем я был, когда был молод.
Твоих камней промозглый холод
В нем дух питал, а не студил.
Твоей красой имперской он
Сражен был и обворожен.
Но я не он. Мне Нерль милей,
Откос, где ветер свищет лихо,
Да над рекой простор полей,
Да деревенька Пантелиха.
Не пышно? Полно, что с того -
Там лес, осинник на опушке
Да тишь, да ветхая избушка -
Дом мамы друга моего.
По правде - я уже не тут,
А там, где бедолагу ждут,
Хотя и сердятся зело -
Зачем бродяжил-то беспечно?
Мне там по первое число
Ещё достанется, конечно,
Мол, что за Питер-Петергоф,
Когда всё свежее на грядке,
Когда те и обед готов,
И остальное всё в порядке?
«Наслушался про Питер врак?
Седой, а всё-таки дурак».
Смирнёхонько укор приму
И прямиком примусь за дело.
Раскаянию моему
Не будет меры и предела.
Пила, лопата и топор,
Придите мне на помощь, братцы,
Что б повиниться, оправдаться…
Всё, Питер - враки с этих пор.
18.09.09.