Наткнулся на свое сочинение по литературе, ему года два наверное хд
Оно мне дико нравится.
Сочинение на тему "Униженные и оскорбленные на страницах романа".
По "Преступлению и наказанию".
Тихий Петербург, наполненный туманом, легкой суетой и серыми красками. По улицам шагают разные люди, разные судьбы, чьи дороги, возможно, уже где то прописаны. На пути встречается очень много потерянных и искаженных жизнью лиц, но некому обратить внимание...
Я неразборчиво иду своей тропою по тем же улицам и знаю о них, о каждом из тех, кого вижу в лицо, чуть больше, чем необходимо знать обычному прохожему... Невдалеке, мне навстречу, ступает довольно высокий мужчина с потерянным видом, в затасканной одежде и с неизбежной оглядкой на прошлое через левое плечо. Он осторожно озирается по сторонам, не поворачивая головы, словно боясь своих некорректных движений... Я знаю его.
-Господин Раскольников...-неловко подойдя, осторожно улыбаюсь и пытаюсь заглянуть в его напуганные глаза. - Вы меня не помните, по всей видимости, но мы с Вами вели прекраснейший диалог, вследствие которого мне захотелось лично узнать, что же на Вас так сильно повлияло?-он, видимо, успокоился и приготовился отвечать. Проведя взглядом по уходящим прохожим, останавливается на мне и усмехается.
-Жизнь.-Я вновь добродушно улыбаюсь и киваю, не смея больше задерживать нашего героя. Раскольников уходит, ни разу не обернувшись, сгибает спину и втягивает шею, опять погружаясь в свои мысли...
Так как мне абсолютно нечего ни терять, ни делать, я направляюсь в кабак, расположенный как раз неподалеку. Вновь обвожу взглядом улицу. Так много людей, и каждый из них куда то рвется, на что то надеется, зачем то живет...
Я усмехаюсь своим мыслям и, уже подойдя к заведению, медленно отпираю деревянную дверь. Она издает скрип, после которого в нос сразу же ударяет запах табака и алкоголя.
Морщусь от неприятных ощущений, но все же захожу вглубь кабака. Здесь часто бывает один человек, которого я желаю увидеть...
Сажусь за свободный стол, ведя пальцами по деревянной дубовой столешнице, и окидываю взглядом помещение. Приметив знакомый силуэт, чуть улыбаюсь и остаюсь наблюдать издалека.
Сбитая подошва на сношенных до дыр ботинках, протертые штаны и бывший плащ, вяло накинутый на плечи. Человек оборачивается, и можно довольно внятно разглядеть черты его лица. Довольно старый, с мешками под глазами, желтой кожей и опущенным вниз взглядом, тоскующим по прежним временам. Мармеладов... Я знаю его, но это не взаимно, я наизусть помню его биографию, прекрасно вижу его состояние, состояние его семьи, но подойти и заговорить с ним мне не хочется. Он настолько устал, что выражается даже в его походке, он не может уже терпеть, но терпит... Он беден, он обездолен... Его потрепала жизнь... Я просто наблюдаю за его вялыми и угнетенными движениями, за его шаркающей походкой, за потухшими глазами, в которых до сих пор отражается потерянная надежда.
Он, как и все, когда то надеялся на счастливую и безбедную жизнь, строил свои собственные песчаные замки, в форме мечтаний, но все это смыло общество... Его уволили, он запил, его снесло потоком скрывающейся подлой суеты. Мне жаль его...
Я встаю изза стола и подхожу к Мармеладову, даже не зная зачем. Он смотрит на меня, устало улыбаясь и, будто пытаясь вложить в эту улыбку то тепло и ту гордость, которые еще кипят в нем, как это ни странно. Но у меня нет сил улыбнуться в ответ. Беру его за руку, замирая на мгновение, отпускаю и, резко разворачиваясь, ухожу.
Петербург... Нужно отдать должное тем, кого ты заключил в свои объятия и растворил в себе...
Когда учитель прочитал это сочинение, как он сам сказал, он был в шоке. Сказал, что это нужно расценивать, как отдельное произведение. Поставил твердую пятерку, от чего охренел я хд
После этого я стал писать рассказы)