На кухне, как и прежде, неказисто,
Хандрит унылость малых метражей.
В халате старом, но прилежно-чистом,
От натиска словесных виражей,
Ты загрустила... Шуточная малость,
Желанье посудачить о судьбе -
Я так небрежно начала про старость,
Про чью-то там... забывши о тебе.
Простая хворь, полученная в детстве,
Казалось бы, уж вылечить пора, -
Мне помнится - есть эльфы по соседству,
Седлающие ночью комара.
Мне верится по-прежнему в победу
Добра над злом, в подарки к январю,
В прозрачных фей и тыкву для кареты,
И в молодость бессмертную твою...
Ты промолчала, все же - так мудрее, -
Укрыв глаза в безмолвии теней...
Ведь даже серость ближе и милее
У осени любимых матерей.
У всех детей невидимая драма,
Один обман за руку их ведет -
Состарится однажды чья-то мама,
И чья-то мама навсегда уйдет.
Но, не твоя... Из окон видно площадь,
Как в том стишке: "У нас в квартире газ!",
И несогласных фиговая роща
Холеным словом материт спецназ.
По радио зажравшийся провидец
Пророчит людям больше не грешить:
"Бог знает все, Бог - главный очевидец!
Он будет нашу скверну ворошить
И в жизни новой..." Подливаю чаю...
Карл Маркс, Конфуций, Гегель, Сен-Симон...
(в даль уплыла клекочущая стая)
Провидец - не такой уж пустозвон.
Народ развеял флаги и плакаты,
Есть лозунги на "завтрак" и "обед".
Им не понять в бурлении дебатов -
Все в мире тлен, и суета сует.
Пустая битва между неумами,
Тщеславием, ценою в полгроша.
И в копоти, под грязными ногами,
Бесцельно все. Бесценна лишь душа.
Твою я буду помнить до основы,
До каждой фибры - память не отнять...
Мне б встретиться с тобою в жизни новой,
В каком-нибудь роддоме №5.