Маленькой моей посвящаю…
Словно сандалии, привязываю лапти…
суюсь с выносливостью от Артуро Гатти
вперёд ногами в амбразуру монитора,
как будто бы в одну из пепельниц для ора,
где в русле около солировала Сола
да и поныне какофонит, как Афоня
в начале фильма…
(В который раз меня заносит в энтропию!)
Себе вдогонку я клюю клавиатуру…
глотаю семы (принимаю терапию)
её фамилии и костку-лигатуру,
и юса малого (занос в этимологию,
а всё, что до.., и всё, что после.., – середина
без пробы и без лихорадки. Аналогию
я проведу со смесью красок далматина).
Теперь
вся жижа жидкокристаллическая зиждется
на изгибаемой игле ионовидной…
она внедрилась, чтобы вести смели вылиться
из суеты через нутро больное в ситный
дневник…
Как нерассосанная шайба валидола,
низвергнут, позванный глотательным рефлексом
вуали «virtual» к апофеозу гола…
Лети, транжирь увагу с междометным текстом
по воле пальца тяготения загадок!
Как будто
Блудница в ход пустила рельсовую плётку,
и поезд литерный, не возражая стону,
встал на дыбы и спародировал высотку;
и машинист летит к последнему вагону,
скользя по замкнутым щитам дверей купейных
и опрометчиво цепляясь за стоп-краны
(такой же вектор в заведениях питейных);
и пара ног его – как лысые бараны,
врата бодающие вниз по вертикали.
(Семь лет назад мой друг отправил пуле ссылку
на свой висок, а дура адресом ошиблась,
и в землю зимнюю доставили посылку,
где до востребования она ютилась).
К тому клоню, что у меня состав свинцовый,
пока как будто бы, но в перспективе явно…
На первом быт мерцает околоберцовый…
Я беловежские меха стелю исправно
промеж инертностью моей и Интернетом…
приготовляю я настил паллиативный,
бо не удастся броским спамовым конфетам
нагнать слюны хоть на бассейн гостеприимный,
хоть на джакузи…
Переворот!.. паветра в рот!.. и… че-ло-би-ти-е…
Мо-и ош-мёт-ки в жем-чу-гах по ти-пу пло-ва…
До-се-ле бы-ло бы-ти-е… те-перь при-бы-ти-е…
Свободой слова заменил свободу лова, –
брехню на Брехта, крик на выкрик, «за» на «зараз»…
Здесь инобаннеры дубинками не банят…
Поодаль заживо поёт Мария Каллас…
Я думал, даму брать на сайт пират не станет…
Сирена, б...дь! Аваст блокировал троянцев!..
Без солнца тени трансвестируют в оттенки…
В nickелированных инкогнито повстанцев –
дух партизанства на допросе у оценки…
(Палачи находят оправдание, облегчение среди себе подобных, жертвы – в унижении-умирании-убегании в «воскресение», именно поэтому они так часто сталкиваются и аннигилируют).
Вон Аристотель – и учёный, и Онассис…
дуэт эллинских близнецов по-белорусски
мне возвещает: «Паміж намі ёсць аазіс!
Нырні ў яго па той прычыне, што ён вузкі!»
Коль греки просят, я на раз попал собою
в густой проём промеж времён и выпал тута
с ребячьим вынырнувшего или воскресшего…
Здесь, в кабинетной тишине, просить постою
обозначает, что в тебя войдёт Иуда…
Искариот али Фаддей – поймёшь на древе,
когда заполнишься лакунами Лакана
и переваришь рейды Фрейда, Крафта в гневе…
Вот гид с маршрутом Моисея иль Ивана
Сусанина…
Вердикт – вменяемый! И в армию с баулом
качусь на бис в замаскированной коляске…
На «Минск-Арене» люди балуются гулом…
синхронно катится лайдак в хоккейной каске…
Контракт с контрастом подписал я без зазрения
и – в стык, как в постные уста мизероверец…
Глаз из-за злобы отрекается от зрения…
Мне в шею вшит по перешейку одноземец…
локтями ходит по столу, семейну фотку
перемещая расстоянием пройдённым…
Пришлось использовать мне хакерскую фомку,
чтоб повидаться с ней посланцем застеклённым…
Мэ тут камам!
Смотрю, клонирую, ворую фотографии…
На диске С никем не занятая тара…
На диске D проходят кастинг эпитафии
мне на плиту… Глазные яблоки от жара
пустили сок,
и знаки пикселей на грани энтропии…
Мне Вискули грозят… Дойдёт и до народа…
На микроуровне свобода перехода
приводит к макробезобразию, к стихии…
Где труд у нюха, там немного дел для слуха…
в диктате флоры «эх!» ніколі эхом не был…
Я по-полесски непроглядно, грузно, глухо
целую милую, по факту – только Apple…