Каждый вечер, повторяясь, приносит усталость...
На часах ровно три ночи, а ей, знаешь, так бездомно.
Бездонно.
Ее уносит вихрем куда-то ввысь, словно угашенную в хлам рысь.
Ее слабость где-то на кончике его языка,
Слетает нежданно.
Совершенно негаданно.
Когда целуясь,
как обезумевшие,
там где пахнет вином и ладаном.
Они испивали, ипытывали свою жизнь до дна.
Соболезнуя, принимали граммы,
песни,
телеграммы.
А радость ее в его стеклянных проженных зрачках,
тишиною хранившее зарубцованные детские шрамы.
А осень знаешь, простыла,
И кутаясь в свой камвольный плащ,
Лето давно простила.
Игра слов.
Ее словарный запас отчаянно мал и незрим.
А дом ее сегодня тих и невзрачно мил.
В такси слышен тихий плач, и раненым зверем,
наружу кости и запоздалые гости.
Никаких метафор.
Только принципы.
Только горячий чай и неровный почерк.