Нафаня!

Нафаня! –  слышал я чей-то пьяный крик среди ночи и просыпался в ужасе, точно пытаясь припомнить, что я – это я.  Потом опять кто-то орал: Нафаня! И я снимал со стены духовое ружье, и не целясь, стрелял во тьму наугад. Через некоторое время опять раздавался крик: Нафаня! Ты что ох-уел! В башку метить! И тогда я опять снимал со стены духовое ружье, и не целясь, стрелял во тьму наугад. – Нафаня! – зверский крик еще долго будил во мне зверя, пока я не снял духовое ружье. После очередного крика – Нафаня! Я ударил себя прикладом по голове и на некоторое время успокоился. Через год я опять услышал этот ужасный крик: Нафаня! И сам в ответ заорал: Нафаня! Кто-то, кажется успокоился, и больше я никогда не слышал этих безумных криков. Но неожиданно эти крики мне стали снится, и тогда я обратился к психиатру, но психиатр меня успокоил, объяснив, что это просто слуховая галлюцинация, которую я могу слышать только во сне, но не в реальности, и поэтому ничего страшного в этом нет. Тогда я перестал спать ночами, а выходил во двор, выпивал бутылку водки, посав в кустах, и орал, что есть мочи, в ночное небо: Нафаня! Через кое-то время я был ранен неизвестной мне личностью из моего же духового ружья, и вдруг понял, что мы с этим типом просто поменялись местами. С тех пор, я спокойно сплю и ничего не слышу, но все же написал черной тушью на белой бумаге: Нафаня! – с восклицательным знаком, вставил в золотую рамочку и повесил у себя над головой, ибо это волшебное слово очень здорово пробудило мое сознание к самым неожиданным поступкам и их глубочайшему осмыслению, в результате которого я все же понял, что мы - все - до одного - можем самым чудесным образом трансформироваться и перемещаться в пространстве, меняясь друг с другом местами. Я бы многое еще мог вам рассказать, но ко мне уже стал ходить тот подозрительный психиатр, который еще совсем недавно меня так бессовестно просил успокоиться! Вот-с!