Илье Фильштинскому
В совсем маленьком зале
в Нью Йорке, - очень большом -
пианист наигрывал Скрябина:
Бог тихонько вошел;
с краю присел, подумал,
и погасил люстру,
десять рядов стульев
вынес, и лоск: "искусство"
стер - с тонких лбов эстетов,
вынес рояль куда-то:
пусть погуляют воды,
пусть никакой награды,
пусть задарма- ветром
полнится зал: голос
пусть свой проверит вера,
пусть для любви - полость;
пусть растечется надежда:
после - придет со-творенье,
пусть на свободе - прежде
кто-то в него поверит.
Скрябин в Нью Йорке без-краен:
льется святое тело,
божья рука играет...
А пианист?... Где он?
А пианист - поденщик,
он же светильник полый,
в трубах Нью-Йоркской ночи,
в бурях Музыки, в волнах.
Так - разливался источник:
так - пролилось слово:
Не было зала, ночи,
города, грани, крова.
NOVEMBER 4