Теплый, незнакомый еще и такой милый,
медленно поднимал волосы, целовал затылок.
А в окна, тусклые от цветочной пыльцы,
смотрели на нас и смеялись злые дети,
эти вечно снующие, где не надо, дети соседей,
маленькие жильцы.
Что-то мешало нам занавесить окна,
нега, лень или невинность первого опыта?
Руки твои так медленно поднимали волосы,
и опять целовал затылок и шею.
Я не хотела повернуться и посмотреть в лицо,
боялась не увидеть мягкости чувств
и нежности, которая была в касаниях.
Имя твоё не имело значения, как будто заранее
мы оставили безымянными наши тела,
чтобы никто не окликнул и позвонить не мог -
у безымянных же нет телефонов и номеров.
Тёплый такой, незнакомый почти,
не говори своё имя, молчи, молчи...