Деревня, ты совсем уже не та.
Я вновь в твоих просторах жарким летом
Совсем уже иная красота
Встречает неуемного поэта.
По сердцу бьет неласковая тишь.
Какую кто наслал сюда заразу?!
Лишь редкий неулыбчивый малыш
Бормочет вслух заученную фразу.
У маминого дома грустный вид.
И чувство, что я здесь совсем не нужен.
И прежний тополь – старый инвалид,
И сам я окончательно простужен.
И сзади мне, охрипший, но живой
Петух орет во всю петушью глотку,
Что я уже и сердцем городской,
С трудом держа хозяйскую походку.
И смотрит так, как будто на врага,
Как будто в том вина моя что стало,
Что в городе, валяя дурака,
Я начал забывать свое начало.
Деревня, ты совсем уже не та.
Что должен я так глупо подытожить?
Звериной болью смотрит из куста
Последняя измученная лошадь.
Развалены склады, колхоза нет,
На улицах не сельская, но слякоть.
Впервые вдруг за пять последних лет
Как мальчику мне хочется заплакать
Деревня, больно…милая моя…
До ужаса неласковое дело:
На эти позабытые поля
Смотрю я со слезами ошалело.
И слышу: мне за тяжкие грехи,
Отнюдь не за хорошие деянья,
Горланят панихиду петухи –
Невинные пернатые созданья.