Все в детстве было выше, круче,
В себе хранило перспективу,
Но оказалась жизнь вдруг сучьей,
И пролегла прямая криво.
Как только стол упал по росту
Под потолком и люстра ниже
Вдруг опустилась, нам погосты
По состоянью стали ближе.
Углами мебель не грозит нам --
Страшны нам плоскости тупые;
А им, по сути, нас не видно
В глазницы призрачно-пустые.
Длиннее лестницы на небо,
И все сильней сопротивленье --
Шатает сильно; от плацебо
Осталось умозаключенье.
И мне ли, твари божьей битой,
Быть жизнерадостным уродом?
Иные есть на то рахиты --
Пусть в ступе здесь полощут воду.
Когда умру, не захочу я
Вернуться в жизнь. На дно залягу
В нирване, раны сном врачуя,
Испив страданий жизни флягу.