Улетает птицей прочь
То ли притча, то ли плач.
Не рожденная мной дочь
Уронила в речку мяч.
Птицекрыл и яснолик,
Усмехнулся Сфинкс седой.
И невидимый тростник
Зашумел над мостовой.
И в гранитном саркофаге
Тело звонкое реки
Обернулось, в мерном шаге
Изгибая позвонки.
Шепчет Сфинкс, надменно пряча
Свет из глубины очей:
Что отдашь за этот мячик,
Радость девочки своей?
Что отдам? Да что имею
В неродном родном краю?
То, что мне всего ценнее,
Память верную мою.
Разлинованное время,
В клетку – школьную тетрадь,
Непосаженное семя,
Перерезанную прядь.
Зарифмованную веру,
Оцифрованную речь,
Жизнь, не ведавшую меры,
Не умевшую беречь
Кудри тех, кого ласкала,
Чьим молилась именам,
Нежность, ту, что расплескала
С горькой правдой пополам.
Мамин голос, певший мерно,
Спи, родная, все пройдет.
Циферблат, что лицемерно
Сыпал время, Новый Год.
Снега скрип и дров трещанье,
Привокзальный мутный чай,
Зыбкость первого касанья,
Ярость верного «прощай».
Все, что значу, все, что помню,
Всё, в чем суть моя и ось,
Что в пыли аэродромной
Вихрем мне вослед взвилось.
Вперил Сфинкс, ценой довольный,
Гордый взгляд в пустую грудь:
Быть тебе отныне вольной.
Говорю тебе: забудь.
Обнимает речка мячик,
Лижут волны зыбкий след.
Нет ни девочки, ни плача.
И меня на свете нет.