Ни окна, ни ковра на полу, ни стола, ни дивана
у нас на двоих не будет, чтоб одного,
ни двери входной, ни прихожей, ни кухни, ни ванной
– одной на двоих – не будет, и всё равно
какое-то древнее, странное, страшное чувство ночи –
одной на двоих – сбивает режим и сон,
порвет Пенелопа своё покрывало в клочья,
ее женихи не поделят с утра рассол
с Одиссеем, заварится, стало быть, пьяная драка,
никто не убит, и ладно, и так хоры,
сон собьется в звенящем полете над тропиком Рака,
под ночь Рождества в церквях распоют хоры
до-ми-соль-ми-до, дальше кто как закажет,
потом мы проснемся, конечно же, не в одной
постели, и Фрейд не придет, не узнает, а, значит, не скажет,
когда нам положен хотя бы один выходной
по КЗоЛиГЛ (об огромных любовях и грязных любятах)
– один на двоих – желающий, выходи,
выходи, подлый трус, вон из круга. Теперь понятно,
старуху старик – понятно, чем доходил?