1.
Сумрачно, сумрачно в мире людей -
шорох проулков и гул площадей,
встречи без ласк и прощанья без слёз,
возгласы лип и стенанья берёз,
теледебаты продажных вождей -
сумрачно, сумрачно в мире людей.
Гомон, кружение, шум, суета -
разве для этого жизнь прожита?
Спросишь на выбор — зачем ты живёшь -
тут же услышишь сумбур или ложь.
Чаша судьбы невозвратно пуста.
Гомон, кружение, шум, суета...
2.
Земля забылась в гуще снегопада,
обвиты ветви дремлющего сада
белесым пухом. Дремлет всё вокруг,
молчат деревья, речка, дальний луг.
Ложится снег на раны и невзгоды,
на гнёт и боль несбывшихся надежд.
Душа, укрывшись пеленой одежд,
внимает звукам снежной непогоды.
Забудьте всё, что было и прошло:
и за окном, и нА сердце бело.
О, это утешенье и награда –
заснуть под тихий шелест снегопада!
3.
Темны пути мои, неясен их исход,
неведомы дела и сбудутся ли точно…
… сказать «прощай» в глаза или заочно
и улететь в закат, за неба алый свод.
А что оставить им, незнаемым доныне,
ужель мои стихи, чем грезил по ночам?
Оставить им туман, летучий, как печаль,
оставить чистый лист безудержной гордыни.
Оставить им тоску, как ржавчину на дне,
оставить им звезду, мерцающую в небе,
а самому лететь в ничто, в глухую небыль…
… но пусть хоть кто-нибудь да вспомнит обо мне.
4.
В безмолвном, давящем пространстве
завис и стал невнятным блик,
и звук – в параличе и трансе,
и онемел язык.
Ах, непонятна эта небыль,
провал миров, любовей, грёз,
уж не моя ли это треба,
что бредом произнёс?
И нет зиме конца и края:
все мрак да снег и нет пути.
Не надо крыл, не надо рая,
на волю отпусти!
… там, за лесистыми долами,
вдали от сумеречных вьюг,
под благодатью Божьей Длани
взлелеян юг.
Там не страшны зимы угрозы,
там счастье бедное моё,
там соловьи, там свЕтлы слёзы,
там забытьё…
5.
Я умом понимаю, что в жизни текучей
происходят всегда виражи, перемены.
Вроде было неплохо, да стало получше,
но сужу, как актер, тот, что изгнан со сцены.
Вроде те же дома, и газоны, и скверы,
суета и возня, беспредметность порыва,
только душу томит ощущение скверны,
ощущенье коросты над гноем нарыва.
Может мне, старику, пять минут до «дурдома»,
всё бранить да ругать – это в жизни и мило,
но, клянусь головой, всё, что было знакомо,
всё, что было родным, в этом гноище сгнило.
6.
... птичка певчая моя
улетела за три моря,
и в природном вечном хоре
смолкло соло соловья.
В этом хоре капель свист
и машинное шипенье.
Только разве это пенье?
Диссонанс. Кленовый лист,
что на веточке дрожал,
нынче ветром в землю кинут.
Так и наши годы минут,
и увидится межа,
та, что нужно заступить -
в край негаснущего лета,
соловьиных песен, света,
и живой воды испить...