А у Прохора промыслы кистенём встали.
Колются!
За околицей
Окоём окрика кромешного.
И уста из Устюга
Деда потешного звать стали.
Мешкает…
За Онегой нЕмога в небо просится…
И колосья на кисель глядят искоса –
Брег бедовый!
Это сколько ситца сносится,
Пока коса косит?
А день медовый
В горькую прорву пихтеря падал.
Дрозд спас твой сказ.
Смотреть надо,
Куда река сносит.
Иль у пепла с болями тополиными
Теперь пляс?
Тут и отповедь не указ,
Если гордый дух между льдинами
У льна лени вымолить хочет!
А что на дно идёт… - точно…
Из ночи лучину не выволочь.
И теплом звериным темень теперь лечи!
Искры Ворсклы ворожат потолочья.
И поста волчьего
Собирай лучи…
А я в лучшее Лукоморье не верую!
В этом первую
Говорящую птицу встретил!
Коли сказ светел,
То и скрипа с петель спрашивать нечего.
И Вечности не перечь!
У неё, у Вечности
На чертог чертей не намечено!
А что жизни впрок привечал,
Так и спора нет – жадина!
Это сколько лучин у печи украдено
Чтоб заимку заново осветить?
Всё-то - тать туеском вертить!
По сему, знать – век
Не намаешься!
А станет светло, мил-человек,
Не испугаешься?