Дядя Серёжа

               
                Памяти моего отца, заслуженного врача РСФСР
               
   
 Я еле дождалась возвращения отца с работы. Мама ещё не вернулась. Пока он мыл руки и переодевался,  накрыла на стол в кухне.  Мне не терпелось расспросить отца о том, что сейчас казалось самым главным и ужасным, но знала, что сначала он должен спокойно поесть. У нас с мамой  это закон. Отец несколько раз во время еды внимательно посматривал на меня, но ни о чём не спросил.
    Наконец-то тарелка отодвинута, рука потянулась за пачкой "Беломора". Можно!
    И я, как мне казалось, исподволь, начала: «А правда, что у вас в отделении лежит дядя Серёжа?». Отец сделал очередную затяжку, пауза была долгой. Потом спросил: «А почему тебя это интересует?». Я в ответ выпалила: «Потому, что когда возвращалась из школы, Костя у подъезда  говорил своей  маме, что дядя Серёжа  повесился, он сам видел, как того несли на носилках в «Скорую». А мама Косте ответила, что не до конца повесился и лежит теперь у вас в отделении, в психиатрии».
    Дядя Серёжа жил в соседнем подъезде. Его любили у нас в доме все, и дети, и взрослые. Он был учёный, доктор наук, и отец иногда, здороваясь с ним, шутливо говорил: «Добрый вечер, коллега». Школьники могли зайти к нему и попросить помочь с трудной задачей. Но самым главным была его улыбка. Когда он с любым человеком здоровался, то так улыбался, что нельзя было не улыбнуться в ответ или идти дальше с плохим настроением.
 - Да, - подтвердил отец, - всё это правда.
   Отец был у нас в городе главным психиатром и заведующим мужским психиатрическим отделением. Я знала, что он никогда не говорит о своих больных, даже в разговорах с мамой. Но здесь ведь шла речь о дяде Серёже!
- Но почему, почему он это сделал?!- не могла я поверить. – Ведь он всегда был такой весёлый!
- В жизни всякое бывает, болезни, усталость, разные ситуации. Вот мы с ним и посмотрим, как такое получилось и постараемся, чтобы больше не повторилось.
  Я поняла, что  отец мне кроме этого  ничего не скажет.
- А ты можешь сделать так, чтобы дядя Серёжа всё забыл, что с ним произошло, загипнотизировать его как-нибудь?
- Да,  - подтвердил отец, - но в данном случае это совершенно не нужно. Будем решать, как жить дальше и улыбаться, зная всё, что произошло.
 Ясно было, что отец этой фразой поставил точку в нашем разговоре, но не удержалась и возразила:
- Вот если бы я была таким врачом, как ты, загипнотизировала бы дядю Серёжу, и он всё это забыл!
- А ему напомнят, - сказал отец, вставая. - На следующий день после выхода на работу к  нему кто-нибудь из коллег зайдёт в комнату и спросит, между делом,  какого цвета верёвка была.
Я потеряла дар речи. Отец погасил папиросу, подошёл ко мне и погладил по голове:
- В жизни человека кроме светлых дней бывает чёрная полоса, когда ему очень тяжело, по разным причинам. Но несмотря ни на что, надо жить и уметь выстоять…
   Наверное, тогда, в детстве, в двенадцать лет это было моё первое потрясение от осознания того, что наш мир может сломать даже таких людей, как дядя Серёжа.  Но до сих  пор в трудные минуты  вспоминаю слова отца: “Несмотря ни на что, надо жить и уметь выстоять».