Тебя как зовут?
- Джефф.
Парень, щурясь от яркого солнца, пытался рассмотреть говорящую, но видел только силуэт на фоне ярко-голубого неба. Даже тёмные очки не помогали.
Он сел на край шезлонга.
Перед ним стояла девушка, хорошо сложенная, с восточными чертами миловидного лица.
- А меня Наоми. Здесь свободно? – она указала на рядом стоящий шезлонг.
- Да, конечно. Садись.
Они разговорились.
Наоми была японкой и необыкновенной болтушкой. Английский её не был безупречен, но это нисколько не мешало парню из штата Вашингтон выслушивать «поток сознания», без конца льющийся из аккуратного ротика.
Джефф вовсе не был примерным сыном, но всё же получил поощрение за поступление в колледж – родители взяли его с собой на острова. Поначалу он думал, что они будут стеснять его свободу, но этого не случилось. Целыми днями он был предоставлен сам себе и уже успел познакомиться с парой местных девчонок, и с одной уже переспал.
У него был портативный магнитофон. Наоми с интересом разглядывала его.
- А можно включить?
- Конечно.
«…can’t buy me love», - понеслось из динамика.
- Здорово, мне нравится. Кто это?
- Это ребята из Ливерпуля. Совсем новые записи.
- Не слышала. Пойдём на море?
- Пойдём.
У неё была белая кожа, ослепительно белая. И весила она, наверное, как пушинка – такая худенькая, что казалось, солнце просвечивало сквозь её предплечья.
Они бегали по полосе прибоя - Джефф догонял её, или она его. С ней было совсем не так, как с девушками в Штатах, или с местными. Он и хотел её, и…робел.
Через каждые три часа она уходила в отель, в номер, который они снимали с мамой.
- Мне нужно пить лекарство.
- Какое? – всегда спрашивал Джефф.
- Неважно какое. Я хибакуся.
- Ха-ха-ха! Как смешно!
- Не смейся, пожалуйста, не смейся!
Она сердилась и убегала. Но потом возвращалась, снова весёлая, и они гуляли. Ходили в кафе, на пляж, смотрели на хиппи, неизвестно откуда взявшихся здесь за тысячи километров от материка. Наоми интересовало всё.
- А что они делают?
- Кто?
- Ну, эти хиппи?
- Они ничего не делают. Живут. Они проповедуют свободную любовь.
- Просто жить тоже хорошо. Что значит свободная любовь?
Джефф объяснял. Она слушала, не дыша, хватала его за руку, и от её прикосновения у Джеффа бегали мурашки.
Однажды они пошли на пляж ночью. Джефф сказал родителям, что у них вечеринка. Вечеринка действительно состоялась, но Наоми упрямо утянула его на берег океана. Пляж был пустынный, и она отдалась ему прямо на песке.
- Мне нравится свободная любовь, - сказала она.
Японские девушки в этом смысле гораздо смелее парней.
Её болезнь обострилась, и они с мамой уехали так быстро, что Джефф даже не успел попрощаться. И только не увидев Наоми на следующее утро, он понял, что влюбился по настоящему. В груди защемило так, что хотелось выть и драться.
…Они переписывались.
Каждый уикэнд Джефф читал её длинные предлинные письма, и отвечал. И его уже не интересовали сверстницы, соседки, сокурсницы… Почему-то не интересовали, да. Он ждал конца недели и волновался не на шутку, если её письма не было к вечеру субботы.
Однажды письма перестали приходить. Не постепенно, а сразу, как оборвалось. Джефф ждал, терпеливо ждал. Через три недели он напился и получил нагоняй от отца.
Он сам ей писал, не переставая. Спрашивал, что случилось, не заболела ли она.
Но ответа не было.
Через три месяца всё же пришло долгожданное письмо, но не от Наоми, а от её матери.
В нём было всего шесть слов:
«Наоми больше нет. Будьте вы прокляты».
****
6 августа 1945 года в 8 часов 15 минут, когда эффект от взрыва ожидался максимальный, на Хиросиму и Нагасаки были сброшены две бомбы, по 20 килотонн каждая. Сразу погибло порядка 300 тысяч мирных жителей. В последующие годы от лучевой болезни умерло ещё столько же. Кроме этого, возникли изменения на генном уровне у тех людей, кто родился позже.
Бесплатное лечение для "хибакуся" (то есть для пострадавших от атомных взрывов) японские власти ввели лишь в 1957 году. Каждому из пострадавших выдали книжку с указанием, на каком расстоянии от эпицентра он находился в момент взрыва. Именно этой цифрой, а не годом рождения привыкли измерять свой век коренные хиросимцы. Впрочем, уже через 50 лет никого из "хибакуся" не осталось в живых.
«В 1945 году 85% американцев одобрили этот шаг, который считался необходимым для прекращения второй мировой войны и предотвращения дорогостоящего вторжения в Японию.
Спустя 45 лет после трагедии, Томас Фереби, летчик самолета Б-29 «Энола Гей», лично нажимавший кнопку сброса первой атомной бомбы, заявил в интервью, что не жалеет о содеянном и не собирается извиняться, так как "он ведь не знал, к чему приведет взрыв, просто у него было задание…». / http://www.ua-reporter.com/novosti/9368 /