***
Век мой, век, ты, наверное, болен,
Иль ослеп, как погасший маяк…
Но я слышу тебя в ми бемоле,
Утонувший в ромашках овраг!
Если в память уткнусь, как в жилетник,
Пред глазами, как шахматный шах, –
Утонувший в ромашках передник
С керосиновой копотью в швах.
Ты мне снишься, страна голубая,
Где березы и слезы в обхват.
Я по пояс вхожу, улыбаясь,
В этот в белых ромашках закат.
Я в ромашковом поле – не воин.
И, едва устояв на ногах,
Поклонюсь этой белой неволе,
И уйду с лепестком на губах.
***
Что-то в нас оборвётся навек,
Может, смысл дорогой
И ничейный;
И в ковчеге смежившихся век
Что-то нежное
С грустью
Исчезнет.
Мы взойдем на орбиты планет,
Наступая пространству на пятки,
Долгожданный появится свет,
Точно спятит, играючи в прятки.
Ты дождись:
Непременно к утру,
Непременно весенней порою,
Нам,
Ладони приблизив ко рту,
Бог второе дыханье откроет.
Зря боялись мы слова «Пока»:
В нем и букв-то неполная горстка,
Как на ленте прощальной венка
За чугунной оградой погоста.
***
Я жил предчувствием,
наитьем,
Я сочинял твои глаза,
Когда ещё льняные нити
Началом не были холста.
Всё, что не лень,
Зовём судьбою,
О, Господи, на что ж пенять?
Я выбираю краски Гойя
И кисти –
Чтоб тебя обнять!
Я Моцарта зову ночами,
Я говорю себе:
«Пиши,
Пиши зажженными свечами
Не света ради,
А – души»!
***
Спи, мой ангел, тень моя.
Будто на безрыбье,
В небо тянут якоря,
Как когда-то –
крылья.
Был я прежде юн и смел,
Но удачлив – вряд ли.
Отыграться не успел,
Сев с судьбою в прятки.
Двинул пешки наугад,
Прозевал корону.
Птицей счастья обругал
Белую ворону.
Спи, мой ангел!
Я ж пока
Соберу в корыто
В лёгких перьях облака –
Вот и будут крылья.
Постираю,
Просушу,
За спину закину,
Свет в прихожей потушу
И пешком –
покину.
***
Дай знать, что за окном зима,
И снег – как белые бутоны.
Глаза мои сошли с ума,
Перебинтованы бетоном.
Одену пристань в паруса,
Иль на попутной льдине ринусь
В тот мир, где всё со знаком «минус»,
И лишь ладонь по волосам
Стекает тёплым водопадом,
А души липнут к зеркалам…
До середины бы и надо
Доплыть,
Чтоб не достаться вам!
Тогда припомнит Бог один:
Да был ли он?
Я, точно, не был,
Когда губами находил
Тебя одну
И это небо!
Глаза мои сошли с ума,
И помутились в доме стены,
И за окном плыла зима,
Как эхо
Белой
Хризантемы.
***
Любимая!
Хочу, чтобы в комнату падал свет сквозь дырочки черных флейт, хочу, чтобы не спрашивал контролер у падающих с неба звезд, есть ли у них проездной... Хочу, чтобы ты прощала меня, если случится так, что я возвращусь не из всех миров с жёлтым букетом роз, но все равно я к твоим ногам сложу лепестки снов. И вспомнишь ты, как любила меня, как я тебя боготворил, как таял в пальцах морской песок...
Вспомни:
Я тоже
Был!
Вспомни, как волны ласкали нас и паруса из радуг... Любимая, если я не вернусь к тебе, если не буду рядом, если... То только из пекла, из ада! Но ветер, но ветер тебе донесет мой шепот, и шелест неясный, и я не умру — над твоей головой звездой негасимой погасну……………..
…………………….И
Будет свет
От моих слов
Лететь
Миллионы лет
К тебе одной,
К одной лишь тебе
Через
Чёрные
Дырочки
Флейт...
***
Окно. И белая стена.
И свет бумажный.
И дверь последняя.
Она
Не скрипнет даже.
Не слышно шорохов
За ней.
И тени в белом –
В своем уме,
В своем уме –
Как в круге первом.
Спешат укрыть своим плащом,
Любовью бредят:
Как все же суетны еще –
Как в круге третьем.
Слова –
Как будто дыма клуб.
И речь невнятна.
Круги расходятся от губ
Лишь в круге пятом.
Круги. Круги.
Круги кругом.
Мутнеет разум.
Я был бы круглым дураком –
Пройдя
Все
Разом.
Ищейкой по снегу… -
Под лед… -
Идя по следу,
Объятий круг тебя спасет,
Мой круг последний!