На странице Игоря никогда не было того, что я сейчас решила предложить вашему вниманию – это «историческая опупея» из шести частей под названием «ТРОЯ И ТРОЕ». Она написана в соавторстве тремя друзьями-поэтами и посвящена Леониду Филатову.
Но прежде, чем выложить на страницу сам текст «опупеи», следует рассказать о том, как она создавалась. Сохранилась очень любопытная переписка авторов, которую они вели в тот период – она сама по себе тоже «историческая опупея». Но воспроизвести это эпистолярное произведение целиком не позволяет его объем. Я нашла компромиссное решение – предлагаю вашему вниманию главу из моей еще не дописанной книги, в которой рассказываю об авторах «Трои», их общении и событиях, сопровождавших совместное творчество этих трех неординарных людей. А следом я предложу вам и саму «опупею».
Ирина Царева. Глава из романа «Ангел из Чертаново»
(впервые была опубликована 11 ноября 2013г. в альманахе «45-я параллель»
ТРОЕ И ТРОЯ. ТРИ БОГАТЫРЯ
ТРОЯ – это Троя (в разъяснении не нуждается). А ТРОЕ - это поэты Игорь Царев, Дейк (Евгений Дерлятко, как и Игорь - москвич) и Михей Студеный (Галина Колечина из Тюмени, которая долго не признавалась, что Михей – женщина).
Но есть еще «ТРОЯ И ТРОЕ» - название юмористического шедевра в стихах, созданного этой веселой и талантливой троицей, где ТРОЯ остается Троей, а ТРОЕ – вовсе не авторы, а главные герои, русские богатыри.
Возникновение ТРОИ в нашем доме ознаменовалось предложением Игоря вытащить к ужину бутылочку домашней настойки из наших «винных погребов». Это всегда что-то означало.
- Праздновать будем? А что именно? – спросила я.
- Сядем за стол – все расскажу! – голос у Игоря был возбужденный, в глазах охотничий азарт.
Господи Боже мой! Как же я тебя знаю! И этот горящий глаз и стойка, как у гончей, могут означать только одно – ты придумал новую Игру, и она тебя захватила. Но мужчина не должен знать, что он читается с одного взгляда. Я промолчала и стала ждать, но Игорь до ужина не выдержал:
- Пойдем к компьютеру, - сказал он и потащил меня за руку. – Смотри!
Я увидела имя «Михей Студеный» и его слова, обращенные к Игорю. Не могу сейчас вспомнить, о чем шла речь (почти 10 лет прошло!), но написано там было НЕЧТО. То, что я увидела, привело бы учителя словесности в культурологический ступор. Я еще не въехала в смысл прочитанного, но мне уже стало смешно. По-хорошему смешно. Было ясно, что это не вопиющее языковое бескультурье, а качественный прикол.
- Он поэт? Стихи он пишет таким же языком? – уточнила я.
- Вот в этом-то и вся прелесть! – Игорь просто светился. – Пошли, за столом все расскажу.
В общем, за столом я поняла, что не ошиблась. У Игоря появилась собственная игрушка (а то всё – Иришеньке, да Иришеньке!) Это было здорово, это было просто замечательно – ведь я уже даже начала беспокоиться, что он зачахнет от своей рабочей рутины.
В тот вечер он сообщил мне, что среди поэтов он нашел Людей Игры. Как только прозвучало слово «игра», я подумала: «Все, накрылись медным тазом мои планы на «Танцы Гарпий» (новую задуманную нами книгу). Опять придется делать все самой…»
А Игорь взахлеб рассказывал, что он, Дейк, о котором я уже была изрядно наслышана, и неизвестный мне Михей будут творить «опупею» про Троянскую войну.
- Эпопею, - автоматически поправила я.
- Ты так ничего и не поняла! – возмутился мой азартный муж.
Еще бы не понять! Просто мысли не о том… А мысли были не самые веселые. Но, как обычно, пришлось смириться в надежде, что это затянется ненадолго.
Забегая вперед, скажу, что наши «Танцы Гарпий», переименованные издательством в «Тайну ведьминых кругов», были сданы вовремя, без нервов, и за эту книгу мы были награждены почетным Дипломом имени Вернадского. А один экземпляр книги был направлен руководством СП в подарок … королеве Англии, которая всегда с огромным интересом следила за исследованием загадки кропцирклов. Ее благодарственное письмо мы храним, как реликвию. А в кругу наших друзей родилась шутка: «Царевы переписываются с английской королевой!»
Но в тот период, о котором я рассказываю, Игорь переписывался отнюдь не с Елизаветой, а с некими Василием Оболенским (Дейком) и Яковом Поцелуевым (Михеем Студеным). Сам при этом он из Игоря Царева превратился в Человека Слова. Эти имена на момент задумки опупеи уже существовали в качестве «запасных аэродромов», что для Стихи.ру нормальное явление. Наверное, это необходимо для конспирации…
А начиналось все так:
-Здравствуйте, Игорь! А у меня теперь есть, благодаря Женьке, ваша книжка. Спасибо за автограф! Считаю вас одним из сильнейших авторов. И в альтернативном чате вчерашнего ОВ вы у меня в первой четвёрке. Михей
-Буду искренне рад, если книжка понравится не только потому, что там есть автограф :)
Насчет "одним из сильнейших авторов" - дело это субъективное. Кому что нравится. Рад, что вам пришлось по душе. Я и сам себе иногда вроде нравлюсь, а иногда более чем нет. Хотя по последнему рейтингу журнала "Поэзия" я неожиданно для себя оказался на 25 месте среди современных поэтов. Что касается Стихировского топа - меня это не очень сильно волнует. Это без кокетства :) Я по жизни регалиями не обижен, так что в Стихире для меня не это главное. Интереснее других почитать, чем себя показать :) Но есть интересный аспект – внимание заставляет тщательнее работать над словом. Так что все на пользу. Рад вашему письму, Евгений при встрече показался мне очень симпатичным и одаренным человеком, и вы мне представляетесь так же.
С уважением, И.Ц.
- Дорогой Игорь, я вынужден развеять ваши заблуждения сразу. Я против Евгения, как валенок против клинка (без кокетства:о)) Я половины слов, которыми он разговаривает, вообще не знаю. Мне сразу стало легче, когда он вас (тебя?) нашёл, ровню себе. Женька считает, что у меня низкая самооценка, он с этим зачем-то борется и думает, что успешно. Да и пол у меня, к большому моему сожалению, женский. Михей
Больше у Михея нет сил вести светскую беседу и приседать в реверансах. Она переходит на «ты» и стиль беседы постепенно меняется.
- Я прочитала твой стих «В ожидании уехавшей в командировку жены» и просто дух захватило. Этакое ликование, что ли, внутреннее. Из солидарности, наверное. Хотелось, как индейцы, помнишь, заулюлюкать, хлопая себя по орущему рту. Вооот оно! Как должно быть-то! Это как Окуджаву можно принять по одному его «Вот странный инструмент для созиданья строчек». Я летом в Москве была, так Женька мне всего его перепел. Вместе с Дамой его Сонетов, которая обладает серебристым голоском и на гитаре играет. А «симпатичность» моя сильно напоминает Женькину :о). И возраст тот же. Он хороший, только в глубинке люди намного проще. Знаешь, как он обрадовался, когда ты появился на Стихире! Все уши мне прожужжал, воодушевлённо раскапывая стих за стихом. А где найти этот журнал «Поэзия»? Дашь ссылку?Михей
-Рад письму! :) Почитал его с удовольствием. Про пол я знал - Женя все-таки растрепал. Но я хранил конспирацию. Возрастом я тоже не юн, как понял из разговоров с Евгением - даже старше его на год. К стихам своим отношусь с любовью, но не слишком серьезно. Хотя приятно, что кому-то они нравятся. Где журнал "Поэзия" взять даже не знаю. Выходит он в Москве тиражом скромным, я сам его даже не видел еще, просто мне позвонили и сказали. Но обещали добыть. Теперь главное - я тоже рад, что Михей и Дерлятко есть на Стихире. Без вашей компании она была бы другой - для меня менее интересной. Так что не пропадайте! И.Ц.
Михей не пропал. И уже в самом скором времени общение переходит в новую фазу и на языке Михея.
<Человек Слова 16.09.2003 17:25>
Эй, Михей! А, может, напишем че-нибудь сообча? Вот и некто Оболенский, перед тем как в очередной раз раствориться, предложил, давайте, мол, в стиле "Сказа о стрельце" че-нибудь сделаем. А? А тему любую можно взять. Скажем, как три богатыря в троянской войне участвовали (из неопубликованного Гомера). Или еще чего...
<Михей Студеный 16.09.2003 17:36>
Уууу, класс! С тобой! И с Васькой! Меня надо раскочегарить, я подхвачу.
Мне роль только попроще, без Гомеров, я ж не такой начитанный, блин.
<Человек Слова 16.09.2003 18:25>
Заметано. Значится все в силе. Пущай будет сага про трех богатырей. Ты чей будешь - Илюшкой Муромским, али Алешей (стоит над горою Алеша, Алеша, Алеша...), али Никитичем? Выбирай, пока вакансии не расхватаны:). А я для затравки че-нибудь вступительное скину. Правда, давай уговоримся, ты меня не щади, правь безжалостно, хочется, чтобы на чистовик уже дельная вещь ползла:).
А кому ж еще править, если сагу намечено писать на таком языке?! Игорь в нем новичок, но, как оказалось, очень способный.
<Михей Студеный 16.09.2003 18:30 >
Ага. Угу. Я про них ничего не помню. Счас прочитаю. Через часик если выберу - ничего?
Сейчас поищу про них.
Совместное творчество превратилось в увлекательную игру. О ролях договорились, как говорится, «еще на берегу»:
<Человек слова 17.09.2003 10:45>
Надо снять затертые клише с образов народных героев, оболваненных татаро-монгольской цензурой.Эх-х, раззудись плечо, размахнись рука. Направо махнем - улица, налево - проспект. Давай, ты у нас Муромским будешь. Я Добрыней. А опоздавшему к раздаче слонов Дейку быть посему Поповичем. Словом, дан приказ ему на запад, ей в другую сторону, уходили добровольцы на Троянскую войну. На днях почтой скину либретто. И правила игры. И в бой!
<Михей Студеный 17.09.2003 10:53>
Хех, честно - и у меня такой расклад мелькал, как единственно правильный. Я - крестьянин, ты - дипломат, Васька - бабник :о)
Кстати, куда он подевался, а?
Не обошлось и без психологических изысков и обучающих программ:
<Михей Студеный 18.09.2003 17:19>
Изучил. Кровожадные они какие-то.
<Человек Слова 18.09.2003 17:45>
- Кровожадные - это все ложь и навет. Мы-то знаем, что они до-обрые. Малость бестолковые и без царя в голове, но сымпатишные. Я вот пытаюсь вступление сделать на "Гнев о богиня воспой...". Но не идет. Может вечерком получится. Завтра обсудим. Или ты попробуй. Смысл в том, что Хитромудрый Одиссей пригласил трех наших здоровяков и они то, собственно, всех греков там и сделали. Вместе с их конем. И Циклопа самогоном споили, и Сцилле с Харибдой пасть порвали с похмелья, и т.д. А греки из самолюбия роль наших орлов умолчали. А мы раскрываем правду. Там отступления должны быть, а между ними беседы троицы. Ну, типа Моцарта и Сальери в бане.
Дальше обсудили техническуя часть:
<Михей Студеный 18.09.2003 17:53>
- Ты мне какую-нибудь болванку сделай с размером строчек. Во что мне вписываться? Я хоть так пока потренируюсь.
<Человек Слова 18.09.2003 17:59>
- Отступления, так как о греках пишем, лучше под гекзаметр гнать:
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева Сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий содеял:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля), -
С одного дня, как воздвигшие спор, воспылала враждою
Пастырь народов Атрид и герой Ахиллес благородный.
А речи героев под наше сермяжное - типа сказ о Федоте-стрельце:
Царь: К нам на утренний рассол
Прибыл аглицкий посол,
А у нас в дому закуски --
Полгорбушки да мосол.
Вяло поспорили:
<Михей Студеный 18.09.2003 18:23>
- А чё мы копировать-то стрельцовский ритм будем? Как-то неприлично, вроде. Васьки, жалко, нет. Хэээй! Ты где там, такой-сякой Олёша - поповский сын, задевался?
Ладно, понял. Репу почешу. Вечерком ещё выгляну.
<Михей Студеный 18.09.2003 21:12>
- Похоже на «троицу» - Моргунов-Никулин-Вицын :о)
Может, как-нибудь так?
Анна:
- Я, алёоо! - да здесь он, Кать.
Давеч квасили опять.
Как бы, девки, нам отвадить
Мужиков нощьми блукать?
Не сносить им головы
От обиженной братвы.
Лучше б чистили участки
От картофельной ботвы.
Нет, ну сколько можно так?
Ой, проснулся мой байдак –
Чует, что не одобряю
Я ночных дебошей-драк.
Илья:
- Слаб я, Нюра, не взыщи.
С похмела башка трещит.
Нешто с кем-нибудь подраться –
Поразмять свои хрящи?
Мне здоровые бои –
Злей рассолочной бадьи.
Где Микитич и Алёшка –
Соплеменники мои?
Последние две строчки Муромца явно направлены на то, чтобы расшевелить проявляющих признаки лени соавторов. Еще через час, не получив ответа, Михей переходит на личности:
<Михей Студеный 18.09.2003 22:04>
Анна:
- Брыня – в летнем терему,
А Алёха – не пойму…
То ли бабы утащили,
То ли сам уполз к кому.
Наконец появляется «утащенный» или «уползший» Дейк и бодро включается в работу. Начинает с ценных указаний:
<Дейк 20.09.2003 13:37>
Привет, опупейцы!
Хорошая идея с гекзаметром и "русским размером". Давай попробуем забабахать новый эпос. Типа, новый корпус "велесовых табличек" был открыт неутомимыми исследователями в бездонных подвалах библиотеки Ивана Грозного при попытках отважных диггеров отыскать прямой переход с Калужско-Рижской на Арбатско-Покровскую линию. Расшифровка записей указывает на то, что в руках энтузиастов-переводчиков находится отечественный вариант Илиады и Одиссеи в одном флаконе, с явно доминирующей ролью Ильи, Добрыни и Алеши во всех этих древних разборках.
"Русский размер" надо выдумывать свой. Я тоже против прямого копирования Филатова. Но дань ему надо отдать, то есть аллюзия должна быть. Скажем, катрен из двух пар прямых рифм, которые между собой должны быть ассонансными. Вроде этого:
Алеша:
Ты, Боянка, этот треп
Из Сети, поди, нагреб?
Ты б закончил хоть к утру б,
Чтоб не превратиться в труп!
Дейка явно «зацепило» про «баб»… Но я обращаю внимание на то, что Дейк обсуждает тему вполне приличным языком, ну, максимум, «забабахать» вставляет. А мой-то: «сообча», «сымпатишные», «че-нибудь», - вот в роль вошел! Где там наши критики со сморщенными носами, обсуждающие «слишком правильный язык» Царева?
Замечаю, что и я подцепила этот вирус – приходится контролировать себя, чтобы тоже не заговорить на языке Муромца. Игра затягивает...
Ценные указания Дейка приняты во внимание и, наконец-то, начинается опупейство:
<Человек Слова 21.09.2003 15:55>
Вариант первого отступления:
ХОЖДЕНИЯ ТРЕХ БОГАТЫРЕЙ ЗА ТРИ МОРЯ
Гнев, о Богиня! Зачем этот трёп про Пелеева сына?
Все извратил и опошлил Гомер благородный,
Он же свои репортажи о доблестных битвах
Лихо крапал, не покинув Афин и любимой таверны!
Я объясню, почему та война называлась «троянской» –
Вовсе не город, откопанный Шлиманом, дал то названье,
Битву назвали троянской в честь русских героев,
Трое которых активное в ней принимали участье…
К этому времени опупейцы уже придумали историческую справку, которой предварили свою «Трою»:
"Недавно при попытке прорыть прямой переход с Арбатско-Покровской на Калужско-Рижскую линию метро московские диггеры откопали несколько дощечек, исписанных грамотой, получившей у историков название "черты и резы". Предлагаем читателю первый перевод уникального документа эпохи Гомера, проливающий свет на культурные связи Древней Греции и Древней Руси. Неизвестный автор (вещий Боян?) воспроизводит моменты общения героев этого эпоса".
В самом разгаре боевых опупейных действий произошло печальное событие:
26 октября 2003г на 57-м году жизни после тяжелой и продолжительной болезни скончался Леонид Филатов.
<Дейк 27.10.2003 17:52>
Мир праху его... Кто знает, может быть, мы его где-то в астрале поддерживали... теперь достойно завершить Трою - наш гражданский долг. Вычистим и вылижем до бриллиантовой ограненности и посвятим памяти автора бессмертного "Федота-стрельца". "Хоть по вкусу и не мед..." Да... жалко-то как... молодой ведь был совсем мужик. Тоскую. Присоединяйтесь...
Ни Женя, ни Игорь еще не знают, что очень скоро они по очереди уйдут следом за Филатовым, и что Галя Колечина, оставшись без своих соавторов, посвятит уже посвященную Филатову «Трою» и им – Алеше Поповичу (Жене Дерлятко) и Добрыне Никитичу (Игорю Цареву).
Не знала тогда об этом и я. Жизнь была прекрасна, на душе радостно, и дальше наблюдать за происходящим у меня уже не было времени. Да и опасность заразиться и начать писать «Танцы Гарпий» в стиле троицы игрунов стала принимать все более различимые формы. И я отпустила ситуацию в надежде, что «процесс пошел» и, следовательно, когда-то должен закончиться. Я еще не знала, что результат превзойдет все мои ожидания, и что очень скоро появятся самые последние строчки опупеи, подружившей трех очень симпатичных и талантливых людей:
Длинная, други, была эта сага про Трою,
Много бессонных ночей и невыпитых чарок
Жертвою правде голимой принЕсено было.
Вы не судите поспешно толмаческий подвиг -
Лучше о подвигах русских героев поведайте детям.
Все, что происходило с героями до этого «заключительного слова», пересказывать не мне и не в этой книге. Скажу только, что у каждого желающего обогатить себя новыми историческими познаниями, такая возможность есть – читайте опупею «ТРОЯ И ТРОЕ».
Так в нашу жизнь вошли Женечка Дерлятко и Михей Студеный. Михей живет в Тюмени, поэтому их общение носило эпистолярный характер, но всегда было радостным для Игоря. «Михеюшка» - иначе он его не называл. А я всегда с большим теплом относилась к тем, кого любил Игорь, поэтому Михеюшка, хоть и виртуально, но поселился в нашем доме. Я уже давно знала, что Михей – женщина, которую зовут Галкой. И когда после ухода Игоря я получила по электронной почте соболезнования от Михея Студеного, я, не испросив у нее разрешения на такую вольность, ответила ей на «ты», назвав «Михеюшкой». Мы уже договорились, что она приедет на несколько дней в Москву, будет жить у меня, и мы вместе сходим к Игорю.
Зато Дейк был рядом. Он, конечно, не мог заменить Игорю Славика, как и никто другой, но они потянулись друг к другу как люди с перекликающимися судьбами. Только у Игоря его «гарь и копоть» остались позади, а Женька в это время вкушал их в полной мере.
Я помню мое первое с ним знакомство. Игорь тогда работал в «Труде», а «Труд» располагался в таком месте, которое вполне можно считать аналогом знаменитого «в центре ГУМа у фонтана». Пушкинская площадь – излюбленное место встречи москвичей, и все пути вели туда. Не удивительно, что и я там часто оказывалась, а оказавшись - забегала к мужу. Хотя я и не числилась в «Труде», но пропуск у меня был – как-никак «комиссия "Феномен"», повышающая подписку на газету!
Когда я без предупреждения о своем визите влетела в кабинет Игоря, его там не было. А в его кресле вальяжно раскинулся здоровый мордастый мужик. «О! – сказал он. – Санта-Ирина!» Так же вальяжно поднялся, поцеловал мне ручку и сказал: «Имею честь представиться: Дерлятко Евгений Казимирович». Я сделала книксен и тоже назвалась. «А откуда Вы знаете, что я - это я?» - мне было любопытно. «Так портрет же видел в книге», - объяснил он. И я сразу его полюбила! Как не полюбить человека, который узнал тебя по портрету, на котором ты на четверть века моложе?! Одновременно я простила и свой портрет, который уже начинала ненавидеть. Ведь, увидев его впервые, наши знакомые обычно спрашивали: «Ира, это ты? Какой ты была красоткой!» Это «была» меня уже доконало, и я не раз пыталась поставить «красотку» куда-нибудь за шкаф, но Игорь не разрешал.
Вошел Игорь и, застав нас весело беседующими, обрадовался: «Наконец вы познакомились!» А потом смылся из конторы, не дожидаясь окончания рабочего дня, и мы пошли бродить по Патриаршим прудам. Тогда-то я и узнала, что Женька великий знаток истории Москвы. Он называл имена тех, кто построил здания, мимо которых мы проходили, знал года их возведения, рассказывал, кто в них жил, какие события связаны с этими домами и людьми… Мы прошли не менее 4-5 км, но я этого даже не заметила, хотя была в сапожках на высоченном каблуке. Дейк меня покорил. И, похоже, это было взаимно. Он подарил мне сонет:
Eviva la Santa-Irina!
Рожденная на свет в октябрь звонкий,
В себе ты сочетаешь сотню женщин!
Под внешней нежной оболочкой тонкой –
Все пять стихий, семь нот… В тебе не меньше
Оттенков, чем в разливе летних радуг,
Все запахи тропического леса,
Все вкусы старых вин (не скрою, падок!),
Снежинок формы, ангелы и бесы,
Высоты, бездны, громы, поцелуи,
Изгибы линий тела в танце страсти…
В сонете вряд ли я поименую
Все чары, все пружины тайной власти!
Бог создал Еву, увидав Лилит –
Подобье, образ – так Закон велит!
«Ира, он бабник», - сказал Игорь, когда Женька артистично зачитал мне сонет. «А ты зажравшийся собственник», - парировал Дейк. Вечером «зажравшийся собственник» что-то активно «творил». По его отсутствующим глазам было видно, что трогать его не стоит. А утром я нашла на прикроватной тумбочке его «поэтическое творение»:
Ой, жена моя, жена,
Не готовь мне ужина,
А явись мне как богиня
Вся до пят обнажена.
Как обычно в полдень Игорь позвонил. Я пошутила, что сейчас ухожу по делам: фитнес, массаж, маникюр, педикюр, парикмахерская. На самом деле из всего выше перечисленного я только педикюр делаю регулярно, маникюр – сама, на фитнес и массаж – жалею время, о парикмахерской вспоминаю только тогда, когда волосы перекрывают свет Божий. Игорь это знал, поэтому прекрасно понял, что это я так «реагирую» на его шедевр – готовлюсь, якобы…
- Ты представляешь себе, - пожаловался он, - я обнаружил, что не умею так, как Дейк! Мне казалось, что качественно рифмуя, можно написать все, что угодно. Так ведь нет! Писать могу только то, как чувствую. А я чувствую иначе, чем Дейк! В общем, в очередной раз убедился, что фальши поэзия не терпит.
- А как ты чувствуешь? Ужин, постель – и что из этого выбрать? – Я откровенно дразнила Игоря, намекая на его «сонет», хотя понимала, что эти четыре строчки, написанные за две минуты, были большой жирной точкой, поставленной им на одах и сонетах собственного производства.
А на следующее утро на столе лежала новая записка:
Ясноглазая моя, славная,
В этой жизни для меня главное-
Не кружиться в небесах соколом,
А все время быть с тобой около.
Это был его ответ на «ужин и постель».
Игорь и Дейк действительно были совсем разными, но при этом очень близкими по интеллекту и жизненной этике. Втроем нам было хорошо. Мы гуляли по переулочкам старой Москвы и слушали Женькины рассказы. Мы пили пиво в пабах, разбрасываясь экспромтами (и даже я, не страшась критики, время от времени вставляла свои поэтические «пять копеек»!). Он называл меня «пани», а я его «паном» - наши польские корни, как мы выяснили, даже где-то переплетались. Мистика. Женька приезжал к нам на дачу – но эта отдельная история, о которой я расскажу в «Брыковых горах».
А потом вышла наша с Игорем книга «Тайна ведьминых кругов». Мы подарили ее экземпляры всем нашим друзьям и, разумеется, Женьке. Ее читали и перечитывали, обсуждали с нами. И никто, даже мы сами, не заметили трех весьма обидных опечаток. Заметил только он - у него вообще был острый глаз. Он пришел и показал их нам, предварительно всласть поехидничав. И на то были основания.
Ну, то что «установка типа "ТОКАМАК"» была набрана как «ТОКОМАК», мы перенесли более-менее легко. Неприятней было то, что наборщик пропустил полтора слова в нашем описании показаний дозиметра (в книге 16 рентген вместо 16 микрорентген в час!). Для физика - это ошибка из серии анекдотов. Но это для физика, а Женечка физиком не был. Но он был больше, чем физик - он был эрудитом высочайшего класса! Зато третью ошибку Игорь назвал «позором на наши седые головы», хотя его голова еще не была седой, а моя не поседела до сих пор (рыжие долго держатся!). В книге было написано: «"Джоконда" Рафаэля…» - вот тут Дейк поиздевался над нами на славу. Я даже расплакалась, но не из-за Женьки, а от ярости. Это был мой кусочек текста. И, уж поверьте, я знаю, что «Джоконду» написал не Рафаэль!
А дело было так. Чтобы долго не рассусоливать, что тем, кого хомо-сапиенс, еще не разобравшийся с самим понятие «разум», считает «неразумными», наплевать на его мнение, я решила оживить текст анекдотом. Точно я его не помнила, но логически восстановила. У меня это звучало так: «Перед "Прекрасной садовницей" Рафаэля останавливается мужчина, смотрит и говорит: «И что в ней прекрасного? Уродливая баба – чем тут восхищаться?» Стоящий рядом отвечает: «Красота этой женщины покорила столько людей, что ваше мнение ей безразлично!». Я действительно не помнила, о какой картине шла речь в анекдоте, и «садовницу» выбрала потому, что в названии было слово «прекрасная», что, на мой взгляд, давало развитие теме. Но мой редактор, увы, анекдот знала, и помнила, что там речь шла о «Джоконде», поэтому одну картину она заменила другой, а убрать Рафаэля забыла…
Наши встречи были радостными и, говоря высоким штилем, интеллектуально наполненными.
И вдруг – как падение гранитной плиты на голову… 6 марта 2009 года Дейк умер. Неожиданно. Скоропостижно. Ему не было и 53 лет.
Второй удар за короткий срок Игорь перенес очень тяжело. В траурном зале, где мы прощались с Женей, Игорь стал терять сознание. Женькин папа подхватил его и, когда он пришел в себя, понимающе сказал: «Вы Игорь Царев. Я знаю все Ваши стихи. Женя очень любил Вас. Но сейчас Вам не надо ехать на кладбище. Идите домой и помяните его»
В стихах Игоря все чаще и острей стала звучать боль потерь…
Михею тоже было очень тяжело. Она вспоминает:
«Дейк был мне замечательным другом! Однажды за ратные инженерные подвиги я была пожалована милостью вредного начальника недельной командировкой в Москву на пожарную учебу. Дейк встретил меня в аэропорту, доставил с вещами до гостиницы и убежал на службу.
Два вечера подряд появлялся и организовывал у меня в гостиничном номере незабываемые встречи с поэтессами: сначала с Печальным Путником, а на следующий день с Эклогой и Клер.
С П.П. у Михея на стихире сложились очень теплые отношения. Кто такой есть Михей, моя П.П. не знала, но, сбитая с толку ложным описанием юмориста Дейка, активно зазывала Михеюшку в гости на пироги с грибами… Стук в гостиничную дверь, я покаянно бросаюсь обнимать Иру, а она ошалело смотрит на тетку, подсунутую ей вместо бравого майора Михейки. Общий хохот. На той нашей встрече Танюшка с Дейком так лихо отплясывали танго, что по оставшимся фотографиях невозможно было определить, где уже заканчивается Дейк и начинается Эклога.
Между двумя встречами у меня сам-собой написался Дейку стишок «Мне с Ангелом-Хранителем так жутко повезло!», а он мне ответил на Стихире, подписавшись Тучковым 4-м:
У ангелов-хранителей живого места множество,
И по определению хватает на века.
Живи себе, не думая, твори себе, как сложится -
Такая вот планида им - Хранитель Огонька.
Тучков 4-Й 15.11.2002 14:31
С Дейком мы сошлись на его экспромтном искрометном юморе. Там, где мне надо было долго мучиться, придумывая рифмы, он просто садился и молниеносно выстукивал на клавиатуре остроумные рифмованные реплики».
Галя переслала мне несколько страниц ее переписки с Дейком, а я, прочитав их, поняла величину ее потери. Живя в разных городах, эти всего пару раз в жизни видевшиеся люди стали друг для друга частью жизни. Они обменивались короткими посланиями, которые на расстоянии согревали их своим искрящимся остроумием и добротой.
Всего не передать, но несколько маленьких экспромтов из их переписки я все же хочу предложить читателю. Они дадут представление о людях, которых Игорь назвал своими друзьями.
Рецензия Дейка на стихотворение «Звал зачем? Ответ Анатолию Рефту» (автор Ася Крокус – это тоже Галя):
Дейк 13.04.2002 14:54
И где я был, когда все это делалось?
Вопрос снимаю - понял, в рифму мне...
Вы, Mater Noster, вся такая белая!
Подъехать к Вам? На розовом слоне?
И дальше обмен шутками в том же стиле...
Михею особенно хорошо писались пародии на утонченную лирику Жени. Например:
Квинтэссенция Акросонет
Евгений Дерлятко
Ян? Инь ли? Пять стихий? Их тоже мало!
Волшебных гемм таинственный огонь
Играет с чистотой воды кристалла,
Жалеет, жалит... гаснет. Ты устала?
Уходит взгляд... Усни! Крылатый конь
Твой сон постережет, и одеяла
Воздушный пух так нежен... ночь настала.
Открой под утро влажные глаза,
Их свет таинствен... где ты побывала?
Гляди, я здесь. Не против? Понял, "за".
Летим? Летим! Туман, роса, слеза...
А солнце? Вон оно, над лесом встало,
Звенит лучами желтого металла...
А разве я не все тебе сказал?!
Эссенция на квинтэссенцию Е. Дерлятко
Михей Студеный
Он наблюдал (помочь-то заподло),
Как я посуду драила мочалом,
За двойки на ребёнка накричала
(Но облегченья это не дало)...
Под вечер зажевала димедрол -
"С собакой - я... потёк смеситель - тоже...
Зачем-то одеяло распорол (?) -
И пух летал неделю по прихожей..."
Глаза под утро продрала силком,
В трюмо взглянула - в гроб кидают краше...
А он, подлец, завис под потолком,
И мне оттуда рукавами машет...
Игорь от Михея тоже регулярно получал свои порции «дразнилок». Например:
“...По звездам, по венозной гжели,
По выражению лица,
Ах, ворожеи, неужели
Вы не предвидели конца?..”
Игорь Царев
Уж извиняйте – проморгали
Начало данного конца,
И след кофейный на бокале,
И выражение лица.
Но – по причине очень важной:
Простите, дядя Игорь, нас,
Что кнутиком Пегаску вашего
Мы загоняли на Парнас.
Михей Студеный
Чего уж... В старом полушалке
Я выхожу, кремнистый путь
Блестит. И хоть Пегаску жалко,
Авось да сдюжим как-нибудь.
Игорь Царев
Шёл еженощно, ежедённо,
Был путь его благословен.
Но ждал его конец студёный
С узором мёрзлых синих вен…
О, не удастся, неужели,
Отсрочить строгий божий суд?
Ну, гляньте ж, следом ворожеи
Штаны и валенки несут!
Ну, нетушки, мы вас не бросим.
Куда вам путь – туда и мы,
Раз пролентяйничали осень,
И не заметили зимы.
Но мы прощение заслужим –
Даём торжественный зарок,
Что переход к весенним лужам
Наворожим вам точно в срок!
Михей Студеный
Наворожили. Вот те на!
Гляжу в окно, а там ВЕСНА!
Игорь Царев
Это ведь не просто пародии. Пародий пишут много, бывает, что на них и отвечают. Бывают пародии и лучше. Но здесь другое – это общение, не вынесенное за границы дружеского круга. Общение, которое радует и не оценивается глазами литературного критика.
Игорю и Жене было проще. Они были рядом, а вот их «третий» - Михеюшка – был далеко. Но, найдя друг друга, они не забывали и своего верного «товарища по оружию». И в этом, наверное, главное. И это главное называется дружбой.
А потом все это рухнуло в одночасье. Не стало Женьки. В таких случаях говорят: «Им позавидовали боги», подразумевая неких мифических богов. Но если бы эти боги действительно были, то позавидовали бы им точно. А потом оказалось, что этим завистливым богам мало одного Дейка, им понадобился еще и Игорь – там, видимо, тоже дефицит на таланты...
...Бравый майор Михей Студеный оказался человеком слова. Утром 28 июня Галина Колечина прилетела в Москву. Наши первоначальные планы в первый день ее приезда погулять по Москве, рухнули практически сразу. Мы говорили, вспоминали, смотрели фотографии, записи – и так до самой ночи. А ранним утром следующего дня дети отвезли нас в церковь, на территории которой находится кладбище, где похоронили Игоря. То, ради чего мы встали ни свет - ни заря, было обговорено еще до приезда Галки.
В письме из Москвы в Тюмень, где мы уточняли план пребывания Михея в Москве, я предложила ей 29 июня, в субботу, отоспаться часиков до 10 утра - до моего возвращения из церкви, а затем уже совместно снова вернуться туда, чтобы побывать у Игоря. Это время мне было необходимо для исповеди, о которой я ранее договорилась с батюшкой. Однако Михейка неожиданно для меня написала: «Я тоже хочу!», - и начала с присущим ей энтузиазмом тщательно готовиться. Судя по тем чрезмерностям, которые вошли в этап подготовки, она имела об этом таинстве самое минимальное представление. Но я вовремя вмешалась, и все стало на свои места.
Сама ее исповедь чуть не закончилась полным крахом – она не смогла вспомнить ни одного своего греха. Ей и в голову не пришло покаяться в том, что она не соблюдала посты и редко бывала в церкви. Грехи она, прежде всего, рассматривала, как нарушение «морального кодекса». Но наш батюшка – человек мудрый, пытался помочь и, наверное, был потрясен ее искренними «нет» на все его житейские вопросы типа: «завидовала ли она кому-нибудь?», «ссорилась ли с соседями?»...
Потом махнул рукой, прочел ей лекцию о необходимости чаще посещать храм и допустил к причащению. А Галка еще долго переживала: «Ну что – я врать ему должна была?» А потом призналась: «Знаешь, а ведь на душе легко-легко стало! Как будто от всего грязного, что вокруг, очистилась. Теперь к Добрынюшке чистой пойду».
Было 9 часов утра. До таинства причащения оставалось еще часа три - мы успевали и к Игорю, и на церковную службу. Совсем рядом – самопальный цветочный базарчик, который мы (дочь, зять, Галка и я) скупили почти полностью.
Обещанные Игорю его другом Михеем Студеным ромашки – садовые, крупные, свежие – легли на еще не осевший под грудой венков земляной холм рядом с охапкой белых хризантем, с которыми всегда приходим к Игорю мы. А потом мы отошли к могиле нашего Славика, чтобы положить и на нее цветы, оставив Муромца и Добрыню вдвоем – им, наверное, было что сказать друг другу...