Я в день пишу по пять стихотворений,
За десять лет могло быть двадцать тыщ!
По местным меркам стал давно бы гений,
Поэт народный и заправский хлыщ.
Но я тогда любил вино и женщин,
Мне ни к чему был этот копипаст,
И пусть стихов на два порядка меньше,
Зато теперь любая карта в масть!
О чем бы я писал все эти годы?
Как обижался в детстве, на кого?
Или о тех явлениях природы,
В каких не понимаю ничего?
Сегодня расскажу вам про убийство,
И про измену, раз на то пошло,
И про тюрьму с войною, и про письма,
Которых передать не суждено.
Промеж вином и женщиной солдату
Приходиться повоевать слегка,
У журналиста, как и акробата,
Над пропастью веревочка тонка.
Я жизнь провел в особенной работе,
Где что-то мониторил каждый раз:
То жизнь, во многом схожую со рвотой,
То смерть, - так непривычную для вас.
Пока вы тут скучали на стихире,
Я покупал билет на самолет,
И я узнал, что в страшном нашем мире
Ещё страшнее речка Берелёх*...
По клавишам я щелкаю спокойно,
Поскольку понимаю, что к чему,
Писать стихи тогда лишь непристойно,
Когда они ни сердцу, ни уму.
*Верховья Колымы