(памяти отца)
Царапнула осень душу краями
ноября, как полосой отчуждения.
Подхожу доро'гой, яма на яме,
к твоему, мой дорого'й, дню рождения.
Подхожу, да всё без радости как-то,
без покоя, да без силы двужильной.
Подхожу, да только ноги, что вата,
и такой же поседевший обильно.
Я б налил тебе вина, да послаще,
и себе плеснул в стакан, да погорше,
чтобы лучше ты пожил, не как раньше,
и спокойнее, чем я, мой хороший.
Что тебе я подносил - мне подносят.
То ли Макошь, то ли мойры и парки
заплели да разлохматили осень
и тропинки перепутали в парке.
Я не ною, констатирую факты.
Где же меч - рассечь мой гордиев узел?
Да лет пять хотя б ещё без инфаркта
посвятить своей кокетливой музе.
Чтобы дети чаще слушали папку,
да не лезли поперёд его в пекло,
но на деле по-другому всё как-то,
а хотелось, чтоб не тёмно, а светло.
Ты суровым был отцом, но всё чаще
с благодарностью тебя вспоминаю.
Мне б пожить и раньше времени в ящик
не сыграть бы вдруг в каком-нибудь мае.
Эх, Стрелец мой неприкаяный, выпьем?
Закушу печали снегом с могилки...
Что за мысли неприятные липнут,
что на финку напорюсь или вилку.