Окно и ночь. Графин с водой и книга.
Пальто в прихожей. Туфли по углам.
Всё как всегда, но не подаст и вида
Европа, что уже не молода.
Домой не трезвой за полночь ввалилась.
С утра бы вспомнить, с кем она пила.
С арабами и турками кутила,
Им в верности, не дрогнувши, клялась.
И с ними же спала, да и с другими;
И прочих стороной не обошла.
Да что скрывать - со всеми спит поныне:
Раз всю себя давно уж изжила.
А у окна склонили вниз головки
Фиалки нежные, увядшие давно.
Но только для стареющей плутовки
Фиалки нежные не значат ничего.
На белых стенах старые портреты
Забытых Фауста и юной Лореляй.
Они по-прежнему хранят свои секреты.
А в Лондоне все также вкусен чай.
Окинув взглядом модные журналы.
Швырнув очки и платье сбросив с плеч;
Помаду стёрла цвета розы алой
И спать пошла, устав от вечный встреч.
Отдавшись телом шёлковой постели,
Рукою провела по волосам;
Лишь думая о том, что в шоколаде
Вся жизнь и мир к её ногам.
Усталость всё же к ней подкралась
И в лоб поцеловала, словно мать;
А та ей, сонная, о чём-то борматала;
Но было этих слов не разобрать.
Настанет утро. Все начнёт сначала:
Газета, кофе, встречи и обман,-
Но стонет жалобно, уткнувшись в одеяло:
Ведь снится ей, что поймана в капкан.
Nacht. Sinsheim. 2013.