Таял снег, и слегка остывала в погоне
Надоевшая осень тревог и невзгод.
Рядом с ней на застывшем в тумане пероне,
Паренек все стоял и смотрел в переход.
Он не молвил ни слова и, стоя в тумане,
Он в бреду лишь тихонечко напевал
Тихо-тихо, и голос его не обманет,
Он мелодию хмуро припоминал.
Но без слов, что совсем для других неприметно,
Ах, вы знали бы этот мотив!
Ведь словами все врут, так, увы, беззаветно,
Здесь же в ночь он стоял один.
И никто не тревожил его, не мешался,
Он смотрел на блестящий и таящий снег,
Он стоял и немного в бреду шатался,
Самый тихий, простейшей души человек.
Ветер дул, а вдали поезд столь равнодушно
Тормошил занавески в открытом купе,
Паренек тот, так тихо и так простодушно
Руку сунул в карман, думая о толпе.
О толпе, что сейчас вновь покинет вагоны,
Чуть подальше, шагах может и в тридцати,
А он смотрит на голых деревьев кроны,
Незаметно пытается отойти.
И в толкучке никто ведь совсем не приметит,
Как печально оттаял снег,
Только юноша все измененья заметит,
Самый тихий, простейшей души человек.