В комнате было сумрачно и тихо. Она открыла глаза и уставилась в потолок. Красноватый отблеск заката едва-едва коснулся его белой поверхности. Она мысленно попыталась описывать цветовые отблески, что отвлечься от нарастающего в ней раздражения. Но мысли упрямо напоминали ей о предстоящем вечере. «Вот чет» - подумала она и встала с постели. Взглянув на, обрамленные металлическим каркасом, часы она не без раздражения снова подумала: «Долго спишь… родная».
Остановившись перед зеркалом, она осмотрела себя. Черное шелковое вечернее платье прекрасно подчеркивало ее фигуру, делая ее еще изящнее, декольте на спине было умеренно сексуально, чулки, туфли… все хорошо. Но раздражение нарастало.
- Чет… - сказала она уже вслух
Когда она входила в лифт, снова окинула себя взглядом в зеркало. Черный брючный костюм, близкий к мужскому, по крою, еще более подчеркивал ее женственность.
- Так-то лучше – сказала она и подмигнула отражению в зеркале.
Садясь в автомобиль, она по-прежнему ощущала легкое раздражение, но как только машина тронулась, раздражение стало чуть спадать, переведя ее внимание к дороге. Щелкнув приемник, она услышала: «…Ma course contre le temps Mes amis, mes amours, mes emmerdes…» (…гонясь за тенью мечты, и друзей, и подруг, и врагов…). Она улыбнулась, слушая песенку, а раздражение совсем утихло, уступив место мыслям о чем-то далеком, своем, не касающемся никого в этом мире.
Коренастый, широкоплечий охранник при ее появлении вытянулся, а серьезность и суровость, которую он усиленно рисовал на своем лице, заставили ее улыбнуться. «Бедняга, расслабься. Я еще не те напыщенные звезды…» - привычный сарказм занял место раздражения. Она знала, что сейчас он вежливо спросит:
- Ваше имя есть в числе приглашенных?
И она протянула ему книжечку прессы. Он чуть разочарованно глянул на нее. «Ошибся… Молод еще…Купился на Кардена…» - снова не без сарказма подумала она, улыбнувшись…
- Мне бы список приглашенных, - продолжая улыбаться сказала она.
- Подготовлю к концу вечера… - уже вальяжнее ответил он.
«Ах ты, мерзавчик… к концу вечера… Полагаешь я уйду последняя… и быть может намерен проводить меня…» - снова с сарказмом подумала она.
Войдя в зал, она быстрым взглядом циника окинула присутствующих. Группы людей, оживленно беседующих, активно играли во взаимный интерес друг к другу. «Маски… черт бы их побрал…» - не без легкого раздражения подумала она… Скучища…
Но что это…? Одиноко стоящий человек привлек ее внимание… Взяв два бокала с подноса официанта, она медленно пошла через зал по направлению к нему, стараясь угадать в его блике, что-то, что помогло бы завязать с ним беседу. По мере того, как она рассматривала его, он поражал все более. «Джинсы… Однако… Чья-то охрана…? Нет, не похоже… Светлый лайковый пиджак… Чувствует себя неуверенно… Кто же он...?»
Подойдя к нему, она с легкой улыбкой, протянула ему бокал:
- Возьмите, здесь иначе не принято…
Он совсем смутился, заговорил сбивчиво и быстро, с едва уловимым южным акцентом:
- Я жду Рене, он обещал познакомить меня… Он опаздывает… Этот Рене всегда опаздывает…
- Все Рене всегда опаздывают, - ответила она, посмеиваясь в душе над его растерянностью: - Да Бог с ним, с Рене, к чему он Вам?
Бедняга совсем потерявшись, смотрел на нее близоруким взглядом. «Скучный» - подумала она и пошла к двери на террасу. Она закурила. Вечер был прекрасный. Ночная прохлада уже коснулась земли, деревья теряли свои реалистические черты и казались вырезанными из темной бумаги аппликациями, охваченными богрянным фоном… Его голос заставил ее обернуться:
- Спасайте меня! Я не знаю как мне себя здесь вести! – снова сбивчиво и быстро заговорил он.
- Ведите себя так как хотите, - ответила она: Какое Вам дело до них…
- Вы… Но я никогда… - он споткнулся на слове…
- Никогда не бывали в таком обществе, - засмеялась она: Да что Вам до них…? Взгляните, - и она развернула его лицом к двери: Они всего лишь люди! Такие же как и все!
- Но там…, - он снова споткнулся: Там свет мира!
- Свет мира…, не без сарказма засмеялась она: Свет мира вооон там, за теми деревьями… А это маски… маски мира!
Через пару минут он уже рассказывал ей о том, что он художник, и, что так тяжело в этом мире пробиться без связей. Он стал чуть раскованнее, говорил о ее красоте, и чуть посмеивался над своим прежним состоянием. А она с грустью думала о том, как скоро он станет таким же как все в этом зале, прикрывающим свою неуверенность под маской высокомерия, чопорности и холодности…