Танина неваляшка
Паутиной липкою обвита, по соседству с поржавевшим тазом,
ты лежишь на чердаке, забыта, чуть косишь большим и круглым глазом.
Губки бантиком, изрядно стерты, но темнеет завитушкой чёлка.
Помнишь, как, прильнув к пластмассе твердой, целовала радуясь девчонка?
От тебя была она в восторге - так давно хотела неваляшку,
принесли тогда из военторга, завернув в красивую бумажку…
Позже ты стояла на серванте, рядом с вазой маленькой пылилась,
а на шее был привязан бантик, за улыбкой прятала унылость -
дети выросли в семье, и внуков ожидать, конечно, было рано.
А потом пришла война и муки, в доме хлеба не было ни грамма,
от бомбежек стены содрогались, ты упала - ручка отломилась,
механизмы, что внутри - сломались, остальное цело – божья милость!
С каждым днем жильцы ослабевали в том холодном доме Ленинграда,
сожжены детали от рояля,… всех сморила голодом блокада…
Ты глотала слезы, ну, а Таня* в дневнике слабеющей рукою,
выводила даты – жизни грани всех родных неровною строкою.
То ли днем холодным, то ли ночью увезли её из дома люди,
не могла совсем ничем помочь ей, лишь молила - пусть живою будет!
На чердак, уже послевоенный, отнесли тебя жильцы другие,
рядом таз, кусок от гобелена - жизни той свидетели немые…
*Таня Савичева 11-ти летняя девочка вела дневник, где записывала даты смерти своих родных(шесть человек), которые умирали у нее на глазах от голода во время блокады Ленинграда.