прыжку предшествовал долгий разбег, опять же бессознательный, в непонимании направления и целей этого движения, да и само движение не сознавалось, у него не было ощущения, что он куда-то движется, хотя он испытывал сильнейшее желание убежать, настойчивое стремление покинуть свое окружение и переместиться в другое место, вот только он не знал, куда, нельзя же было всерьез принимать детские мечты о далеких звездах, а он мечтал о них и даже верил в их досягаемость для тела, не только для взгляда, возможно, эти мечты и были началом разбега, но чего-то в них не хватало, чтобы привести туда, где он потом оказался, чего-то очень важного, основания, на котором покоился тот континент, чего-то, что вознесло бы эту землю над поверхностью океана, снова океанические метафоры, привычные и неправильные, но, может быть, здесь они уместнее, обойтись же вовсе без метафор нельзя, речь без тропов была бы возвращением на родной материк, край матери и отца, поэтому он примирился с неточными метафорами, в конце концов, они же все равно понимают, о чем речь.