Девятнадцатый век - в громе войн и научных расцветов,
Паровозы, дредноуты, Бисмарки, Тьеры и проч.
Век безумных художников, проклятых всеми поэтов,
И Бодлеров "цветник", и Дюкассова мрачная ночь...
Век железа и крови, развратных картин и канканов.
Жизнь проходит, а сколько соблазнов - скорее лови!
Лишь в "отсталой" России, средь грохота бомб и стаканов
Жил поэт, возвещавший единство в одной лишь Любви.
Он, сказавший: "Silentium!" громко кричащему миру,
У родимой природы набравшийся жизненных сил,
Дипломат и певец - в майских грозах купал свою лиру,
"Новостей, о политике только" пред смертью просил.
Как коварна любовь - налетит, позволенья не спросит -
И закон, и семья - что клочки в неостывшей золе.
Смерть коварней стократ - черной птицей любимых уносит,
Вечной скорби печать на седом налагая челе...
Час пришел для Поэта - над свежей могилою - ждите,
От хвалебных речей не остынут враги и друзья.
Старый канцлер Империи руку воздел: "Погодите!
Не поэт - дипломат, вы не знали его так, как я!"
...Наша жизнь с каждым веком быстрее по кругу несется,
Человек - как значок на огромном свинцовом клише.
Но я верю, что голос Поэта еще отзовется:
Может - в громе весеннем, а может - молчаньем в душе.