...Ни красок, брат, ни свежих новостей —
уныло... Устоялись тишь да гладь.
Такое для стареющих костей
и для убитых нервов — благодать.
Эпистола 1
Опять зима. Господь отмерил круг
с тех пор, как я впервые рассказал
о слабости проконсула. Мой друг,
скандал — чуть жив, однако тронный зал
раскрыл детали! Кажется, сыр-бор —
не столько дань юстиции (отнюдь,
хотя проконсул — вор, конечно, вор!),
но — месть супруги, веришь?! Эту муть
с игрою в правосудие она
затеяла за то, что ейный бык
осеменял другую! А страна
ждала суда... Я верить не привык
ни цезарю, ни кодексу. Но — вдруг?
Ан нет, такие нынче времена:
ворюге казнокрадство — сходит с рук,
но воровство в постели — ни хрена!..
Ему теперь вменяют в тяжкий грех,
что в дельте строил виллу для девиц
за счёт казны. Что ж, вилла для утех —
есть та же крепость, только без бойниц...
Я думаю, что вёрст на сто окрест
все знали, но молчали. А пока
ему грозит трёхмесячный арест...
Ну что — арест, её-Богу, — для Быка?!
Когда сей муж с повинной головой
пришёл к патрицианке на поклон,
всё вспять пошло... А как же, бык-то — свой,
а своему и цезарь — не Закон
(её отец — сенатор!). Потому
проконсул отвлечётся от блудниц,
а чтобы не попасть ему в тюрьму, —
всё спишут на строительство границ...
Такие переделки, значит, брат...
Я думаю, что Рим уже иссяк:
ну, что есть Рим? — поборы да разврат,
и если стал патрицием босяк,
что босяку — сенат и пантеон?..
Вот так у нас… Я, кажется, расту
в своих глазах — на днях открыл закон
круговорота мерзости в быту:
чем шире круг, чем больше в нём дерьма,
тем безобидней сам водоворот,
тем дальше от преступника тюрьма,
а где поменьше — всё наоборот...
У гуннов за подобный кавардак
убили бы… Но это — дикари…
В империи, как видишь, всё не так:
закон есть Dura, что ни говори…
Да, брат, дела… Намедни угодил
и я в водоворот: соседский долг
заставили платить… Я заплатил,
не сразу — всё, но всё – как только смог.
Однако претор (сам — из наших мест)
по пьяни ли, а может — просто так,
подверг мой дом аресту… Да, арест.
Спросил: «За что?», — а он мне: «Сам — дурак…»
У вас, я слышал, куча-немала?
Опять — ревком? И что — опять всерьёз?
У вас охота к одоленью зла —
как раз когда метели да мороз!..
Что гонит вас на этот ваш майдан?
Вы верите в конечный результат?
Поверь, решает — пухлый чемодан
с баблом да… полк обученных солдат!..
Поверь, они опять своё возьмут
пусть не мытьём, так катаньем. А мы
познаем тухлый пряник или кнут,
иль в худшем разе — перевязь сумы.
Я не хожу на площадь. И детей
отговорил от глупости такой:
воровка жизнь и так полна затей,
и мало остаётся на покой.
Темнеет рано. Всё-таки зима.
И ранний снег — надолго и всерьёз…
Отсвечивает… Да и то: не тьма,
и грязь не липнет к обуви в мороз.
Мой виноград пропал (я не успел) —
висит на лозах. Будет птицам корм…
Под старость как-то слишком много дел,
дела — везде, дела — у всех, кругом!..
Всё время клонит в сон. Хочу поспать.
Дряхлеет мозг. Нет ловкости в руках…
Не то, чтоб мне хотелось на кровать —
так, где-нибудь в углу, на тюфяках…
Старею, да… Длина сего письма
велит мне быть немногословным впредь:
не только, брат, на улице — зима
и эту зиму, брат, — не отогреть…
09 декабря 2013 г.
19:57(Мск)