Зеленый прищур глаз огромных...
И отчего-то в сердце боль.
Ах, если б кошек всех бездомных
Смогла забрать к себе домой!
Но трое муркают в квартире,
Хоть с этими бы как сладать!
За всех подвальных в этом мире
Себя не смею оправдать.
Вот черная. Сидела тихо
У уличного продавца.
Забилась в угол, как трусиха,
Сплошные кости без лица.
Теперь лежит, аристократка,
Подушку стырила мою.
Все килограммы шерсти гладкой
Я с каждым днем сильней люблю.
Вот рыжий. Он был сбит машиной.
Хрипел в кустах в моем дворе.
Теперь как вихрь, смешной и сильный,
И когти точит на ковре.
А вот тигровый. С этим скромно
Дорогу вместе перешли.
Он проводил меня до дома...
И вместе мы домой зашли.
А сколько их еще, бездомных!
Я помню, в тихий темный час
Я повстречала взгляд огромных
Зеленых и молящих глаз.
Лежал в кустах. Хрипел. Нет глаза.
Был из пневматики побит.
В крови, всё сломано, кость таза
И два ребра ещё торчит.
И страшно брать. Сипит. Чуть дышит.
Ну, милый мой, ну потерпи!
Сейчас полегче будет, слышишь?
В ветеринарку прилетим.
Глаз удалили. Гипсы. Шины.
Заснул, несчастный, на руках.
Так и проспал домой в машине,
Мурлыкая в кошачьих снах.
А через час он дома умер,
Согретый кошками и мной.
Урчал, как бешеная фура
Перед отходом на покой.
Их много было, жертв подонков,
Которым быть нельзя людьми.
И если бы вместилось столько,
Они бы все были мои.
Зеленый прищур глаз огромных
И отчего-то в сердце боль.
Вот дом куплю, и всех бездомных
Я заберу к себе домой!