НЕХИТРАЯ БЫЛЬ
Яко заступника и хранителя животу моему прием тя от
Бога, Ангеле, молю тя, святый, от всяких мя бед свободи.
Этот рассказ я посвящаю моей бабушке Марии Константиновне Макаровой. Её любовью и заботой согреты мои детство и юность. Бабушка родилась в крестьянской семье. Детей у её мамы было тринадцать, а она самая старшая. В тридцатых годах умерли от холеры четверо её братьев и сестёр. Не выдержала страшной потери и мама. Восьмерым сиротам стала Маша матерью и воспитательницей. Суровый крестьянский быт, тяжёлые годы... Но все дети подняты и поставлены на ноги. Была моя бабушка молитвенница и постница, поэтому (только теперь я поняла) Господь подавал ей силы и свою помощь. Вырастив своих братьев и сестёр, она вышла замуж и родила дочь – мою маму. Но счастье семьи оказалось не долгим. Началась война, дедушка погиб, да и мало кто из деревенских мужиков домой возвратился… Бабушка более не устраивала свою жизнь, хотя женихи ещё были, она всю себя посвятила дочери и нам, внукам. Я помню свое детство, помню бабушкины молитвы и наставления. Сейчас, когда её не стало, всё оживает в моей памяти. Вот она, как бы невзначай, скажет: не забудь, внученька, помолись и перекрестись на ночь. В семье бабушка была миротворцем, очень уважала моего папу. Всегда при разногласиях вставала на его сторону, а не на дочкину:
– Что ты, дочка, да мы без мужика пропадём!
Нас с братом любила и защищала от горячей маминой расправы за всякие мелкие проделки, повторяя:
– Ну, ударь, меня, что ж детей пугать!
Как правило, буря быстро проходила, воцарялся мир, и мы уже не боялись наказания. Бабушка помнила много народных обычаев и верований. Так, после рождения тёлочки или телка (событии для деревенского дома!) она запекала в пирожок копеечку. Кому копеечка достанется – тот и хозяин маленькой скотинки. А уж мы то радовались найденной монетке, счастью с малолетства ходить за скотинкой.
В сильную засуху моя бабушка собиралась с верующими старушками, они брали из своих домов иконы, и с молитвами обходили крестным ходом поля. «У Боженьки дождика просить надо!» – объясняла она нам. Крестные ходы с молитвами заканчивались долгожданным дождём.
Бабушка моя подрастила и мою дочку Аню. Совсем ещё малышке складывала пальчики для крестного знамения, укладывая спать, читала молитву на сон грядущим, непременно крестила. Я, бывало, только рукой махну (была комсомолкой, потом в партию вступила). Но бабушка всё говаривала мне:
– Вот будешь жить в Москве, там много храмов. Когда идёшь мимо, остановись, зайди, зажги свечечку и перекрестись на иконы. А когда я умру, подавай записочку на помин души. Не забудь, поминай меня, милая!
Когда бабушки не стало, я так и делала, как она учила. Тогда я заканчивала учёбу в институте и дочка, по этой причине, всё еще оставалась дома в деревне Никольские Подворки, что у реки Сявы, впадающей в Цну, на Тамбовщине. Там и произошёл случай, не забытый и теперь, хотя минуло более двадцати лет.
Вечерело. Мой папа, Николай Кузьмич, управившись по хозяйству, решил покатать на санках мою дочку Аню. Село стоит на равнине, и горки только у реки. Сюда-то и бежал молодой дедушка с санками, изображая из себя лошадку. От заливистого детского смеха ему и самому было радостно. Он стал катать ребёнка, сталкивая санки с берега речки, приговаривая:
– За Родину!
Ребёнок радостно взвизгивал, а дед толкал санки всё сильнее, всё дальше катились они по льду реки.
– За Родину!
В этой игре не заметил, как и стемнело. Запарившись, дед Николай разогнался последний раз и с такой силой толкнул санки, что и сам покатился кубарем.
– За Родину!..
Когда поднялся на ноги, то обмер, руки-ноги отнялись, и он не помнил, сколько времени стоял, не дыша.
Почти невидимая, слегка покрытая ледком, припорошенным снегом, ждала полынья, а на краю, на гребешке наледи качались санки. Вот они замерли, отпрянули с ледяного гребня, будто кто-то приподнял полозья. Только тут опомнился дед Николай, на животе подполз, ухватил санки с дитём, и побежал домой.
Хочу добавить, что теперь это семейное предание о подлинном чуде Божием. И сегодня, вспоминая о нём, я вспоминаю бабушку Машу и повторяю, как она учила:
– Господи, спаси и помилуй нас грешных!
По рассказу моей подруги Татьяны, уроженки
деревни Никольские Подворки, что на Тамбовщине
P. S. Я записала этот рассказ и когда он был напечатан в журнале передала номер подруге для передачи отцу. За это время с ним произошло несчастье, он был тяжело и смертельно болен. Жизнь покидала его. Но вот увидев и прочитав рассказ о себе, он временно ожил. Обнявшись с мамой, они часами глядели в журнал, плакали, а папа приговаривал: «Мать, смотри, и я в историю попал!»