Я влюбилась в него у пасеки
на скамейке под звёздной аркой.
Он читал мне стихи из классики
о любви неземной и жаркой.
От рифмованной силы искусства
я влюблялась в него всё пуще,
и дотоле дремавшие чувства
увлекли меня в райские кущи.
Я познала любви совершенство,
отдалась её страсти и мощи,
но пьянящие кущи блаженства
оказались истоптанной рощей.
Нет, стихи он читал мне прежние,
стоя в кухне в позе оратора,
и слова вылетали нежные
из него, как из жерла кратера.
Только что мне до этого творчества,
коль не стало меж нами объятий,
коли мёрзла я в одиночестве
рядом с ним в нашей общей кровати.
Не поэзией – частью прозы
стала я для него. Обузой.
Клеопатры, Лауры и Розы
для любимого были Музой!
От меня отвернувшись наглухо,
он любезничал с ними вместе.
Моё сердце страдало за пазухой
и молило о праведной мести.
Хватит мужу романтикой пучиться,
прочь из жизни его, химеры.
Надо мне не терпеть и мучиться,
а принять к спасению меры.
Я хлебну для смелости водки,
соберу своих чувств остатки
и высшим судом сковородки
заведу другие порядки!
Может быть, потирая шишки,
он меня, наконец, заметит
и поймёт, что не образ в книжке,
а жена всех важней на свете!
Картина - худ. Валентин Губарев