Я присяду за стол, заточу о брусок стило,
представляя себя переписчиком древних истин.
От огарка свечи предо мной не совсем светло,
а в углу на скамье старый дрозд оперенье чистит.
Мне не надо в помине ни улицы, ни утех,
и сегодня, как Пимен в забытой богами келье,
вопрошаю Спасителя, но далеко не тех,
что неправдою дышат за этой дубовой дверью.
Я затворником сделался вовсе не потому,
что попал под опалу жестоких жрецов у власти,
а побыть в тишине и додуматься самому
как себя и других уберечь от худой напасти.
Я пока ещё мальчик, не бреющий бороды,
и ещё не забыты потешные лук и стрелы,
но уже примеряющий славу его звезды,
и такой же, как Пимен талантливый и умелый.