В неприступных твердынях застывших каррарских морей
как во чрево кита заключён мой пророк Моисей.
Безобразную глыбу, доплывшую посуху в Рим
я очищу от скверны резцом многотрудным моим.
Но упрямится мрамор,и брызжут осколки мне в лоб.
Этот камень Сизиф волочил, иль ослепший Циклоп
в море скалы бросая, как ядра мортира в бою,
о, проклятье! -затронул упрямую руку мою.
Вот, уходит усталость и радость даётся взамен-
покидает пророк свой египетский каменный плен.
Сыплет мраморной крошкою манна, как лёд холодна.
И в обычной свече не сгорая, горит купина.
Вот, сейчас, вот, сейчас - в жилке гнев застучит у виска,
и отбросив скрижали, поднимется грозно рука.
Погоди, погоди, погоди, безъязыкий пророк,
это я говорю тебе, я - твой создатель и бог!
Хоть порой тяжело обороть искушенье творца -
Я тебя обездвижу единым ударом резца.
Ибо в век наш железный лишь камень стяжает покой.
Не священные книги, но яд и кинжал под рукой.
И орудия смерти: молчание, слово и взгляд.
Виноградарь ушёл на войну, и усох виноград,
Попирается чернью на царство помазанных трон.
А толмачить скрижали - найдётся всегда Аарон.