Стихи я писал всегда. У меня не было никаких «первых опытов», как принято выражаться в литературных кругах, не было «неудачных попыток» и тому подобной чуши. Просто потому, что я никогда не пытался писать. Я просто писал. Как придется и о чем придется. А писать я начал рано. Читать, кстати, еще раньше. Будучи во младенчестве человечком отнюдь не богатырского телосложения, я неоднократно приводил в ужас окружающих взрослых, бегло читая вслух «Федорино горе». Еще бы, мне было всего два года, а выглядел я всего на год и три месяца. Когда ручки мои окрепли и смогли держать стило, я, первым делом, нарисовал морду легендарного красного командира и внизу написал: «Фрунз». Конечно, подразумевая, что буква «з» в слове так и читается, как в букваре: «зе». Быстро овладев остальными буквами, я начал описывать окружающий меня мир направо и налево. К сожалению, огромный пласт моего детского творчества сейчас уже безвозвратно утерян. Вспоминаются лишь две гениальные строки:
Червячок, червячок,
Я тебя съем!
В детском саду я сразу нашел единомышленников и уже в младшей группе создал первое в своей жизни литературное общество «Кораблик». Мы боролись с угнетением детского достоинства, морковными котлетами на завтрак, дрожжевым напитком и тихим часом. Боролись, конечно, силой одного только слова, ибо слабая детская рука, кроме стила и ложки, поднять ничего не могла, а для подлинной борьбы за свободу необходим как минимум булыжник. Вот что было нашим оружием:
Как у нашей директрисы
До пупа свисают сисы…
Или:
Воспитательница Алла
В кашу манную упала…
Наши эпиграммы и пародии читал весь детский сад, да что там, - вся продвинутая малышня города! Но снова, благодаря директрисе детского сада, душителю и угнетателю свободной мысли, ни одного списка из тех безоблачных дней не сохранилось. Воспитатели и нянечки собрали крамольные листочки и цинично сожгли их на заднем дворе. Но я не унывал, так как уныние – это состояние человека гораздо более зрелого возраста, тогда же мне было все нипочем, тем более, что я уже подрос и пошел в школу.
В школе мой поэтический талант развернулся во всей своей чудовищной красе. Учителя ломали руки, кричали и ставили меня в угол, но ничто не могло задушить вдохновение поэта, и я писал на стенах и партах, в дневниках и школьных журналах, а также на страницах учебников, каковые мгновенно становились раритетами. Раньше учебники передавались из поколения в поколение, поэтому слова моих стихов расходились по умам школяров, как круги по воде. Окрыленный успехом своих трудов, я замахнулся даже на Александра нашего Сергеича и написал несколько пародий на его стихи, но вовремя остановился, чуя, что творю нечто кощунственное:
Он спотыкнулся и упал,
И грянул головой о землю,
И с неба содроганье внял,
И больше до сих пор не внемлет.
(Я видел этого скитальца,
Не отличит он *** от пальца.)
А старец время не терял,
Свой посох страшный оземь кинул
И грудь ему расковырял,
И сердце страждущее вынул…
Были и вполне милые и забавные стихи, конечно были!
Если после бодрого канкана
Посмотреть с иронией на мир
Можно жить на севере Кавказа
И на юге острова Таймыр!
Не знаю почему, но Таймыр в те далекие времена был, несомненно, островом.
В каком году не помню точно,
Но это был великий год,
В наш дом поставили досрочно
Прекрасный мусоропровод.
***
И он стоял, огромный и зеленый,
Куда-то вдаль, за горизонт смотря…
Велик придумавший тебя ученый,
Велик прораб, поставивший тебя!
Даже такая банальная вещь вызывала во мне благоговейный трепет и зуд поэтической чесотки. Любовная тема тоже не обошла меня стороной:
Вы мне скажете:
- Прощайте!
Я скажу вам:
- До свиданья
Я спрошу:
- Так не хотите?
И отвечу:
- И не надо!
В завершение моего школьного периода, со мной произошел непонятный казус. Я почему-то стал задумываться о политическом устройстве мира и склонил свою буйную голову перед идеологией коммунизма. Конечно же, это случилось благодаря начавшейся Перестройке и Ускорению, когда уже обрыдшие идеалы вновь заняли достойное место в массовом сознании. Само собой, это отразилось и на моем творчестве:
Но с Перестройкой коммунизм шагает,
Огромный молот пролетариат
На все пороки наши поднимает,
Страшись растратчик, бойся бюрократ!
***
Народ и партия едины!
Что ест генсек,
То и едим мы…
***
ОтГромыкал сентябрьский пленум,
И мы, Горбатясь, пятимся вперед…
Еще немного, и мы, Рыжкая кровью,
ПриШеварднуемся к светлому будущему!!!
А какая любовь к родной партии сквозит в этих строках:
Ливень прошел после засухи пыльной,
Слава советской политике сильной!
***
Землетрясенье терзает Армению,
Партия борется с этим явлением!
Боролся я и с реакцией. Например, с сионизмом:
А когда мы сионизм
В корне изведем,
Мы построим коммунизм,
Выпьем и споем!
Наконец, отдавая дань пролетарской революции, с восторгом обличал ее недругов:
1. Беда на востоке,
Колчак наступает,
На нервах играют
Известия с фронта.
2. Из-за океана
Летят самолеты,
Штурмуют пилоты
Немые высоты.
3. Они извещают
О нашей победе,
Над нами летают,
Листовки кидают.
4. На них заголовки,
Огромные буквы,
Кричат командиры,
Стреляют винтовки.
5. События лезут
В газетные строчки,
Кипящим железом
От точки до точки.
6. Сегодня не знают
Усталости люди,
Советы стирают
Из памяти время.
7. И радостно людям
Идти на мученья
За пачку печенья,
За фунт мармеладу.
8. Дымятся заводы,
Сады пролетарьев.
С плакатов – уроды
В английских шинелях.
9. Сатрапы в шубейках,
…………………. рожи,
Деникин все бьется,
Добиться не может.
10. События гонят
Мещанские толки,
На стяги разорваны
Красные шелки.
11. Но кто там сидит
С меланхолией тайной
И мордой довольной
На битву взирает?
12. Он кушает мясо
Из импортных банок,
Сосет нашу кровь
Из осколочных ранок.
13. И все критикует
И все ему плохо,
Покуда Котовский
Махно атакует.
14. Но что вдруг случилось?
Вдруг кто-то заметил,
Что вовсе не нужен он,
Вовсе не светел…
15. Поймали, забрили,
Чуть-чуть не убили…
Тушеночки хочешь?
Сперва лопатой помаши!
Такие вот чудовищные строки выходили из-под моего бойкого пера в эпоху становления гражданственности. Коммунизм я не построил, сионизм не обличил, а страна, которая говорила мне:
Не кури сигареты, Вадим,
Пионэр не должон быть таким!
Свернула с наезженной дорожки и полетела в тар-тарары. Именно тогда и началось мое большое литературное плавание. Я переехал в большой город, поступил в институт и стал аполитичным интеллигентом. Институт привил мне трезвый взгляд на мир и большую любовь к пиву.
Творчество мое расцвело буйным цветом и заиграло всеми красками радуги. Этому не в последнюю очередь способствовало и мое проникновение в загадочный мир музыки. Стихи и проза, которые вы прочитаете здесь, это избранные произведения за период от развала СССР до сегодняшнего времени.
Искренне Ваш, Вадим.