Тихо плачет Пьеро над разбитой судьбой,
катят слезы по белому гриму.
«Ах, теперь все равно!»
Хлещет на пол вино,
но зовет, все зовет Коломбину.
– Подожди, мой любимый, я скоро вернусь, –
отвечает ему Коломбина, –
ты напрасно ревнуешь, и глупа твоя грусть, –
и на губы глядит Арлекина.
И вздыхает Пьеро: «Жизнь скользит, словно шелк,
словно плащ твой меж пальцев моих, Коломбина.
Но не плащ я нашел –
кровью залитый стол.
Ах, не кровью – настойкою винной».
– Подожди, мой любимый, я буду верна,
буду вечно твоя Коломбина!
Жди, мой милый Пьеро, – и садится она
на колени шута-Арлекина.
«Можно вовсе не ждать, просто пить и хмелеть, –
и Пьеро до краев наливает, –
ожидание – сеть,
ожидание – плеть,
а с вином – так и смерть затяжная!»
– Подожди, мой любимый, еще хоть чуть-чуть, –
умоляет его Коломбина,
подставляя лицо и тяжелую грудь
под накрашенный рот Арлекина.