С любовью - Муся

   
 Бог дал еврейскому мальцу талант,
 Вложив смычок и скрипку Мусе* в  руки.
 Не каждый в этом мире музыкант
 Заносится в божественные кру`ги.
 Не всем дано одним лишь вдохновеньем
 Воспеть при жизни вечность и мгновенье.

 Когда ему исполнилось пять лет,
 Услышал он волшебный голос скрипки,
 Как отзвук песен, сказок и легенд,
 В неизъяснимой маминой улыбке.
 Благословен, кто встрепенется в детстве,
 Раскрылив зачарованное сердце.

 Его рука не правила смычком,
 Смычок повиновался сам ребенку.
 Уж если кто родился скрипачом,
 Иных даров не надо слать вдогонку.
 Эвтерпа, как посланница от  Бога,
 Прикажет следовать одной дорогой.

 Война перекроила все мечты,
 Сожгла мосты на праздничные сцены.
 Явили Музы новые черты,
 Расхожие от вещей Мельпомены.
 Где  пела Муси скрипка многозвучно,
 Витали дым и пепел неразлучно.

 Скрипач играл средь раненых бойцов,
 Врачуя их божественной истомой.
 И озарялось бледное лицо
 Улыбкой, словно гаммой невесомой.
 Он был, во власти вдохновенья, светел,
 Как самый редкий лепесток на свете.

 И те, кого коснулась ныне смерть,
 Отметившись горячей в теле раной,
 Перед собой изглаживали твердь,
 Чтоб окунуться с головой в нирвану. 
 Лечила скрипкой русского солдата,
 В двенадцать полных лет персона грата.

 В его руках чарующий смычок, 
 Как у отца проворный острый скальпель,
 За жизнь солдата бился горячо,
 Считая в ней за каждой каплей каплю.
 Семья от древнерусского еврея
 Жила под звездами Кассиопеи.

 Эдем Кубани в сонмищах беды.
 Ворвался враг стремительно в станицу.
 И возжелал прожорливый кадык
 Отнюдь не райским плодом насладиться.
 Захватчики в позорном совершенстве
 В крови и муках черпали блаженство.

 Семьи врача последний день и час.
 Перед расстрелом папа встал за сына.
 И был убит. Начальственный приказ
 Исполнила бездушная машина.
 Отец, не вняв и клятве Гиппократа,
 Не стал лечить фашистского солдата.

 Жена упала мертвому на грудь
 В беспамятстве от горя, слез и боли.
 Отца и мужа ныне не вернуть,
 Не избежать равновеликой доли.
 И выстрел приковал её навечно
 К тому, кто улыбался ей беспечно.

 Увы, ребенок не сошел с ума.
 А, может быть, неизмеримо - к счастью,
 Когда предстал он в новом амплуа
 Перед  убийцами с недетской страстью.
 Он  попросил сыграть им перед смертью,
 Аншлагом завершив дебют свой с честью.

 И засмеялись дружно палачи:
 Услышать скрипку? Велика удача!
 Наверное, скрипичные ключи
 Не поржавели здесь от слез и плача.
 Смычком тихонько Муся тронул струны,
 С благословения самой Фортуны.

 Будивший ранним утром, гимн страны
 Из-под смычка зарделся в чистом небе.
 А нервы музыканта и струны
 Звенели в гордой ярости и гневе.
 Подхвачена была врагам на горе
 Мелодия станичниками вскоре.

 Фашисты, спохватившись, дали залп.
 Упал скрипач… Уже почти что мертвый,
 Перекрывая ругань, шум и гвалт,
 Смычком стрелял надломленным, протертым.
 Врагов последний торопливый выстрел…
 Он смертью музыканта скорбно вызрел.

 Торжественно звучит забытый гимн
 Над мирной, приснопамятной станицей,
 Когда-то почитаем и любим,
 Взрывается небесною денницей.
 Его на скрипке исполняет Муся,
 Который с поля боя не вернулся.
            

*Муся - Пинкензон Абрам Владимирович: скрипач, герой-пионер, расстрелянный фашистами. Ему, как скрипачу, пророчили великое будущее.