Когда все трагедии завершились и истрепались,
и человек больше не чувствует в себе героизма быть Гамлетом,
когда любовь ушла, и желанье мертво, и трагедия покинула сердце,
тогда боль и горе тоже уходят, оставив
за собой холодный, уже непонятный песок.
И человек перестает понимать свое сердце,
он спрашивает сумерки: Что это со мною?
Я здесь, но сердце мое голое и совсем пустое,
я ушел из существованья, я ничего не ощущаю,
меня нет больше.
Что ж, когда время обратилось в ничто, хорошо стать ничем
в бесплодном наступлении пустоты, как на берег,
который полностью утратил море,
ушедшее в глубочайшем отливе.
Но пусть жизнь покинула меня, оставив ни с чем,
все равно эти серые бессмысленные пески и жалкая глина
в сухом своем обнаженье остаются предназначенными для моря.
Это дело луны управлять приливом.
И что тут может поделать берег?
After All the Tragedies are Over
After all the tragedies are over and worn out
and a man can no longer feel heroic about being a Hamlet –
When love is gone, and desire is dead, and the tragedy has left the heart
then grief and pain go too, withdrawing
from the heart and leaving strange cold stretches of sand.
So a man no longer knows his own heart;
he might say into the twilight: What is it?
I am hear, yet my heart is bare and utterly empty.
I have passed from existence, I feel nothing any more.
I am a nonentity.
Yet, when the time has come to be nothing, how good it is to be nothing!
a waste expanse of nothing, like wide foreshores where not a ripple is left
and the sea is lost
in the lapse of lowest of tides.
Ah, when I have seen myself left by life, left nothing!
Yet even waste, grey foreshores, sand, and sorry, far-out clay
are sea-bed still, through their hour of bare denuding.
It is the moon that turns the tides.
The beaches can do nothing about it.