Все сидели и гулко бухали,
Хотя, нет! Один побежал в магазин.
Двое братались, двое тихо шептали.
На балконе, случайно разлив керосин.
Нажравшись изрядно салатов,
И курицы с мягкой картошкой пире,
Которая, к стати, была без нитратов,
Пили водку с лимоном и тортом бизе.
В телевизоре, тихо и немного безумно,
Якубович на mute предлагал даме приз.
Из динамиков старых, капельку грустно,
Какой-то бард пел про антифриз.
Хозяйка на кухне, устало и грустно,
Нарезала в тарелочку с дырками сыр.
Никто не просил, но её и не нужно,
Она ведь Хозяйка! И это ЕЁ пир!
Бард сменялся Лепсом, Аллой и Ваенгой.
Анатолий показывал всем свой брэйк-данс.
Он сексуально крутил тазом и ногой в валенке.
На балконе шёпот перешёл на громкий бас.
Якубовичу на mute опять привезли соленья.
Анатолий запыхался, устал и упал на диван.
В ванной Марина и Пётр, без сомнения,
Лобызаясь страстно, забыли закрыть кран.
Пошли разговоры о геях и Владимире.
Тут, естественно, мнения у всех разошлись.
Два "Медведевых" с одним "Путиным",
Даже таки слегка подрались.
Когда время пришло для Стаса Михайлова,
Дамы томно вздохнули и две слезы,
Потекли по печальной щеке Таниной.
"Мудак!" Прошептала она, сжав кулаки.
Хозяйка тупила в отклеенные обои
И думала, что завтра ей рано вставать.
Никто не смотрел на балкон, где оба
Уже начинали друг на друга орать.
Никто не заметил как его сигарета
Упала на пол, где разлит керосин.
Никто не заметил, что дверь изнутри закрыта.
Он горел. Ему пришлось прыгнуть. И она за ним.