- Вот и снежный рассвет. Обронила перо.
- Разве это большая потеря?
А вот я – больше сказки Перро
Не люблю. Не читаю. Не верю.
- Сказки – ложь. И театр – балаган.
Только мрак за грехом лицедейства.
- Ну, а слово? Поэзия – тоже злодейство?
- Я парю над корабликом Адмиралтейства,
Понимаешь, когда налетит ураган,
Крылья солнцем подсвечены, чёрные тучи,
Я рискую погибнуть. Без крика. Беззвучно.
Неуместны стихи и беспомощны строчки,
На полтона сфальшивить, в диез ли, бемоль –
И ваш «образ», который был вроде отточен –
Словоблудие, фарс, стрекотанье сорочье.
Не фальшиво звучать может боль. Только боль.
- Соглашаюсь. Всецело. Больничным окном,
Переплётом его – на полтона распятьем,
И согласье моё отражается в нём
Параллелью сравненья креста и несчастья.
И ропщу трепетаньем предсердий,
В нём так грань перехода близка,
Ближе пули в стволе у виска
И разверзнутых хлябей и твердей.
- Упоение есть в штормовой круговерти.
- В рваном ритме – отчаянье, страх и тоска.