Плацкартное
Единственный из проклятого рода,
Плевал в колодец и не дул на воду,
И никому не верил на Земле.
Он заплатил за батю-полицая...
Не разглядел тогда его лица я
В плацкартной ненасытной полумгле.
Он говорил, не мог остановиться,
И бился голос как слепая птица –
Казалось, что расколется окно.
Он говорил о лагере, о воле,
И я, пацан, объелся этой боли,
И словно бы ударился о дно.
Цедил слова он, бил лещом по краю
Нечистого стола. И, обмирая,
Смотрела злая тётка на него.
Он пиво пил, и нервно цыкал зубом,
И тётке говорил: «Моя голуба...
Не бойся, я разбойник, а не вор!»
Он растворился в городке таёжном,
И все зашевелились осторожно,
Шарахаясь от встречного гудка.
И пили водку, хлеб кромсая ломкий,
И только мама плакала негромко,
И говорила: «Жалко мужика...»
Дворницкое
Зарево в небе, жирная грязь под пятой,
Круче рассола – соли не пожалел
Пасынок Туркестана, спрятавший взор пустой
И потерявшийся в этом потоке тел.
Где его солнце, такыр, пахлава, кишмиш?
Голос верблюда на выкрик такси похож....
Так он и ходит – тихий и злой как мышь,
Так он боится, и прячет в кармане нож.
В этом пространстве не быть никогда собой,
Если запомнить, что каждый второй – палач...
В глотке его задавленно бьётся вой,
Там, где по правде должен прорваться плач.
Острова
На тех островах, где кровь стекала из моего рукава,
Растут не наши деревья, чужая трава,
И чужой рыбак черпает там рыбу своим сачком,
Знаешь, рыбы там сколько - можно ходить по воде пешком.
Мне не жалко ничуть: вот тебе рыба, а вот вода...
Но землю, где наша кровь... никому... никогда!
Та страна
Та страна, в которой мы сдавали бутылки
И очередь на ладонях отмечали химическим карандашом,
Жарко дышит в наши седые затылки
И бормочет, как было все правильно и хорошо.
Ну что возразишь тут: случались же любовь и здоровье!
Когда запрещали концерты - мы брали гитары и уезжали в леса,
И там пели песни, написанные, как нам казалось, кровью,
И гебешный куратор вместе с нами под "Спидолу" плясал.
Мне пленочный магнитофон "Романтик" казался волшебной вещью,
И забавляло, как телек знакомо шамкал с самого ранья....
Мы думали, что так и будет при нас, недвижно и вечно,
И уже почти не стыдились этого ежедневного вранья.
Времена, когда...
Времена, когда мы штопали носки
Так, что штопки было больше, чем носка,
Вспоминаю я сегодня без тоски,
Это время я до дырок истаскал.
И оно давно истратило меня,
Нынче я остатком мелочи бренчу,
И торчу привычно на изломе дня,
И хочу того, что мне не по плечу.
Я меняюсь, ухожу от простоты
К ещё большей безрассудной простоте.
Все равно уже, какого роста ты -
Если ветер предпоследний просвистел.
Я видел...
Я видел человека с распоротым животом.
Он лежал на снегу с распахнутым ртом.
Падал снег, и таял на его лице:
Так бывает недолго, но в самом конце.
А вокруг стояли и стар, и мал,
И мал ужасного не понимал.
Сгущалось время над белым лбом:
Душа вставала седым столбом.
А был ли он пьяным, пропащим, злым -
Развеялось всё, как под ветром дым.
Лицо за стеклом
Сырым асфальтом вьётся длинная строка,
Но по-собачьи ветер мордой тычет в окна,
И сверху сыплет, словно кто-то настрогал,
И обронил... мол – вот, на!
Хочу я разглядеть, кто дышит за стеклом,
Где рвётся жалкий свет единственной рекламы,
Кто просится войти, и зачеркнуть мой дом,
Кто бьёт в окно упрямо.
Привет тебе, старик, зачем ты в темноте?
Я видеть там привык лицо иного сорта!
Ты на меня похож, но все черты – не те,
И голос будто сорван.
Тебя сейчас признать – и сдаться навсегда?
Убью я этот свет, запру покрепче двери...
Увижу, как его берёт к себе вода.
Заплачу от потери.
Сюжет
1.
То ли свет в окне потух,
То ль душа в глазах погасла...
И несёт прогорклым маслом
В час, когда лежишь в поту,
Зацепившись, как в огне,
За своё же отражение,
И плюешь на это жжение -
За грудиной, в глубине.
2.
Без боли этой жизни вовсе нет.
Зову я тех, кого давно забыли,
И облаков потрёпанные крылья
Растерянно крадутся в мой сонет.
Осколки не случившихся сонат
Рассыпаны. Вороны на заборе
Спокойно смотрят, кто кого поборет,
Когда к утру последние заснут.
Ночной кошмар ударится о дно,
Случайный луч прорвётся раньше срока,
Разрежет руку, как трава осока,
И жаркой кровью вымоет окно.
И тот, кому не нужно этих жертв,
Запишет мой мучительный сюжет.
Сопрано
Не бывает ни поздно, ни рано,
Если время застыло. И пусть
Голосит об ушедшем сопрано
Там, где берег по-зимнему пуст.
Позабытая радиоточка -
"Матюгальник" висит на сосне,
Надрывается ветер восточный,
И мешает прислушаться мне.
Только так да пребудет навечно:
Голый пляж да седая вода,
И не облако - ангел беспечный,
Белой рыбой летит в никуда.
* * *
Другу
В твоем осеннем Коктебеле,
Где время стелется по дну,
Колокола под вечер били
И добивали тишину.
Как будто в непрерывном танце,
Людская пенилась река,
И ветер с моря пропитался
Бараньим духом шашлыка.
А там, где на излёте лета
Последний планер пролетел,
Гуляли пьяные поэты
В невыносимой пустоте.
Сосед по палате
Сосед по палате, веселый и злой,
Как скажет - погладит двуручной пилой.
Беспечен, отчаян, почти что погиб,
По жизни тачает люд'ям сапоги.
Едва откачали дурного врачи,
Он помер вначале, но снова кричит
О страсти, о власти, о том, что вокруг
Ни масти, ни счастья, ни верных подруг...
Сорвется, затихнет, и бьет его дрожь...
"На улице ихней - снежок-то хорош!.."
Старик
1.
А старик не лезет в драку,
В ярости слюной не брызжет,
Он берёт свою собаку
И уходит в осень рыжую.
Лес опомнился и замер,
Человека память душит...
Смотрит слабыми глазами
Прямо в сумрачную душу.
2.
Я в том зелёном полумраке,
Где, на границе сна и драки,
Слова ломают скорлупу,
Где остывает след собаки,
Впечатан в белую крупу.
Нога скользит, как неживая,
Собака ждёт, переживая,
Не мне, а ей меня вести...
Но ветра ярость ножевая
Настигнет нас в конце пути.
Праща
Давай на всякий случай попрощаемся...
На посошок нальем глоток вина.
Пусть камнем не заряжена праща ещё,
Но цель ясна, хотя не всем видна.
Так радуют доныне наши мелочи,
Но что-то взять с собой никак нельзя.
Что ж, дольше всех живут на свете сволочи -
Такая им отмерена стезя.
Сбежать бы, но висит табличка "заперто",
И я не акробат из "du Soleil".
А солнце за дома упало замертво,
И ночь пришла, слегка навеселе.
Земля, как заведенная, вращается...
Я этот день наверное сотру.
Давай на всякий случай попрощаемся -
Дороже будет встреча поутру.
Взлетающая из травы
Когда я снова буду жить,
Прорвав тенёта сна и страха,
И злым конем из-под вожжи
Мне завизжит огнём рубаха,
В которой медный брадобрей
Мне из дверей швырнет поноску,
Подумаю, что мир - добрей,
Хотя и вылеплен из воска,
Попробую на утро выть,
Но только вынырну из мрака,
И тут пойму, что я - собака,
Взлетающая из травы!
грозовое
на измазанном краской сыром берегу
где деревья глазасты как девки в толпе
где выходят из вод и кричат на бегу
осьминогие рыбы взывая к тебе
где трава поседела от этой беды
где жестокие ветры как вепри рычат
величавые грозы встают из воды
до икоты пугая детей и волчат
ждите выгнется черная туча столбом
и тряхнет от камчатки до тех еб*ней
где сегодня лениво сидим за столом
потому что душа все слабей и бедней
и не слышим как рыбы запели в полях
там где жгучие сети плетёт борщевик
мы давно на тяжелых сухих якорях
и поэтому каждый погас и привык
у реки камыши собирают полки
и осока высокие точит ножи
если вспомнить что были когда-то клыки
может быть и удастся подраться за жизнь
Карбид
Невозможно согласиться
С тем, что выдано в финале...
Были девочки из ситца,
Были перышки в пенале.
Приходили вы ко мне ли -
Дни, что прожил как в дурмане.
Пооблезли, потускнели
Все мои воспоминанья.
И утерянного рая
Неприступная граница:
Кто-то, как с доски, стирает
Отвоеванные лица.
Но шипит в непроливайке
Боевой кусок карбида,
И оскалился на майке
Микки, временем побитый...
когда бы...
кинжальная строка секунды срока
от скорости и страсти осмелев
стихи кричал для той которой лев
свой знак отдал для той кому дорога
кому петля и обморок стиха
дыханье из подвала из-под пола
кому достался смысла остов голый
и бывших дней остывшая труха
кому привычен птичий тарарам
и гОлоса разбойные изгибы
мои слова её достичь могли бы
когда бы время улыбнулось нам
Пепел
Ну что, моя красавица,
Ты лучше, чем тогда была.
Не выпито с лица винцо,
Не съедена с ладошки мгла.
Затеряны давно века,
В которых этот свет мерцал...
Я - из травы, ты - с облака,
Ну как сумели встретиться!
Казалось, будем вечно мы,
Но стало много толку ли -
Крича грачами вешними,
Мы годы перещелкали.
И пеплом дни последние,
Засыпали постели нам.
Не оставляй во зле меня
Погасшим и потерянным!
Спугнет однажды утро вой,
Стирая блики облика...
Пока я прорасту травой,
Ты растворишься в облаке.
Предрассветное
Греховодные сны и подводные страхи,
И подлётное время прервалось на взмахе,
В час, когда на часах без пяти,
Четырёх, или трёх до рассветного мига,
И ломается сон, и рождается книга
Из того, что я бросил в пути.
Но недаром я слышу, как дерево дышит,
Как приблудные птицы садятся на крышу,
Как в печи голосит домовой.
Как скрипят половицы, сгорают страницы,
И старается сад на меня разозлиться,
И срывается ветер на вой.
Этой новой забавой, кленовой отравой
Надышался до боли, но прокляли травы
Взмах моей неумелой косы...
Где раскосы березы и ласковы осы,
Снова падаю в сон, словно в реку с откоса,
Улетаю с ничьей полосы.
+ целиком повесть в стихах «Мир Ольги»:
http://www.stihi.ru/2013/04/04/9158
Публикации 2013 года:
Подборка в лит. газете Интеллигент, СПб, N1-2013, http://reading-hall.ru/intelligent_spb/12013.pdf
Журнал Дети Ра N4-2013, http://magazines.russ.ru/ra/2013/4/b6.html
Литературно-философский журнал Гостиная, США, http://gostinaya.net/?p=7887
Одесский журнал Южное Сияние 1-2013. http://www.promegalit.ru/publics.php?id=7231
Сибирские огни, 2013, N4, http://magazines.russ.ru/sib/2013/4/br11.html
Зинзивер N5-2013, http://magazines.russ.ru/zin/2013/5/u2.html
Журнал Человек на Земле N3-2013, http://man-on-earth.com/Download/chelovek_na_zemle_3.pdf , мои стихи на 34 странице.
Журнал ПОэтов N7
Эмигрантская лира N3-2013,
Журнал ПОэтов N9 - 2013,
Еженедельник "Обзор" чикагского издательства "Континент", http://www.kontinent.org
Журнал Дети Ра N11-2013, http://magazines.russ.ru/ra/2013/11/
Журнал Дальний Восток 6-2013, http://litjournaldv.ru/images/stories/ARHIV_PDF/2013_6.pdf , стр.84