Точно вепрь моя бессонница,
тычет мордой в тишину.
Аквилон колышет звонницу,
сдуть пытается луну.
Та, подёрнутая патиной,
скособочившись ползёт.
А внизу, с большой рогатиной,
заколдованный народ.
В стужу кошки не амурятся -
держат спины калачом.
Бродят сны мои по улицам -
видно холод нипочём!
Догорю окурком брошенным
в коренастом декабре.
Не принцессой на горошине,
так Ягой на помеле.
В голове дела алтынные -
где же бродишь ты, купец?
Ждёт проекция простынная
голограмму двух сердец.
Красит ярмарки Московии
марокканская хурма.
Как исподнее посконное,
накрахмалена зима...