Приснился на досуге сон мне, что я сплю
В стране издалека далёкой и безбедной,
Чужую девку там раскосую люблю,
Гребу тяжёлые монеты медные.
Завишу от заморского правителя,
Служу иному, не славянскому народу,
Имею злобного телохранителя
И сам своё обличье спрятал в бОроду.
Толкую суры из Корана местной вязью,
Караю аравийских непокорных слуг,
Народ на площади меня полощет грязью,
Но я ко всем проблемам иноземным глух.
С трудом припоминаю русские берёзы,
От вкуса горькой водки присовсем отвык
И не роняю ностальгические слёзы
На части карты, где с родной границей стык.
А русский для меня какой-то не могучий,
Я забываю мелодичность кровных слов,
Фон неславянский аж витает тучами,
Чужие думы и судьба – таков улов.
Проносится здесь роскошь ненасытно шибко,
Динары бьют ключом и нефть кругом моя,
Аж лыбится зубами золотая рыбка,
Зовя остаться в знойных навсегда краях.
Конечно, можно с блеском в лоске раствориться,
Залечь с сапфирами на золотое дно,
Не думать вечно, что на Родине творится,
Но я гражданским вам нутром скажу одно.
Да, мне предложенный сценарий не по духу,
Отвратно уж в эфире импортном роптать,
Пойду навозную гонять я лучше муху,
Что портит государственности нашей стать.
Примусь кропать программный законопроект
С запретом сны о чужеродных землях снить,
Чтоб непатриотический убить момент,
Когда с державой собственной тончает нить.
В таком проекте разрешу благие сны,
Родные, с молоком парным, матронами,
Верхушкой беловежской вековой сосны,
Блинцами, байками и браги тоннами.
Те сны: с Купальем, миром, ранним петухом,
С души славянской позитивным Новым годом,
Костром, русалками, подстилкой с тёплым мхом,
Купаньем на Крещение под небосводом.
А кто продолжит иностранщину смотреть,
Того в араба сразу превратить седого,
Пускай его жара Бахрейна станет греть
И холодом повеет из родного дома...