Я ненавижу домашний холод, словно в доме никто не жив;
Ты меня, как отчаянно, чаем поишь, считаешь глотки как гибнущий - этажи.
Можно быть строже и жёстче: тащи-ка пойло. Будем на вилах дьявола куте'жить'.
Развяжи, разожги во мне мысль и сам расслабься -
меня прёт напряжённость жил.
Выпьем за тонущих и потонувших раньше, за разводящихся. Новобрачных.
За львиные прайды, за клиния журавлиные и за стаи людей собачьи,
А знаешь, чай тоже не плох, если подчифирить, и пьёт его типа меня ломанная кляча,
Тащи-ка, сердешный, ещё.
Да прибудет с тобой горячее.
Мне чаи твои губы жгут, и язык обожжён, что ни сказать, ни сплюнуть слова.
А я требую от себя разговора, ведь молчать вдвоём как-то немного стрёмно.
...и я снова и снова витала во внутренних, замкнутых, сереньких, тёмненьких катакомбах,
А ты всё считал глотки и срывался вниз,
наблюдая во мне что-то, что не дано
увидеть кому
(даже мне не дано)
увидеть кому другому...
Отвернись.