с. марковской
по эпикризу ночью будет снег но врет давно отравленный диагноз
какой-то вечен был с тобой во сне вокруг коней троянских этнос магнус
и шекель тридцать третий плавит рельс чужой языческий божок стреляет ты в шельфе постоянных иудейств в иезуитствах на окрест меня нет снежинка избавляясь от структур водой избавит жажды всем добавит давай наполним гроб того и ту литератур огранить и оправить
морозное созвездие из двух похоже на симоль и катаратку
в какой-то степени невозведенным дух а в радикале жизнь с тобой в украдку укладываются в трубу бомжи тепло с морозом в прятки веселится и новый год как старый автор жид плюется счастьем в молодые лица
с.че
пока вокруг стада не улеглись
все в ботасе и крови
соломинкой потыкай эту высь
и извлекись из рыжих изголовий
в каком-нибудь от сморщенных котят
останется мужчина
погасит обезлифченную ****ь
в обломках сцеженного керосина
полгорода отправится стеречь
аукающие машины
другие полтора избавят речь
от зависти и повести мышиной
еще два города давно хотят
но в схватке перочинной
их шансы минус и они летят
бенгальским брызгом запивая лед
на вымученный из рулад
мотив недлинный
арк. семенову
заплавлена в посылке бастурма и осень в ссылке дандра обнаглеет
обугленные в сущности дома ни там ни тут не тлеют покуда пушкин не проехал взвесь пока ядро на дом твой не упало катай ея пусть фэйхуа но весь в твой домик заколоченный не здесь приходит мертвый павлов приходит молча стоя говорит убей или не можешь
переводясь латынью на иврит или убожий боже ж вон амирам в углу стоит сто грамм согрел давно искуственно вдыхая и в детстве мне читавшие коран на печке умещаясь в полтора кило летят все воздухи пахая фрукт собран овощ лыжный обретен усыновлен отпавший от проказы и странно менингитен утром сон на почте глаз вежливого отказа
к.капович
вот так бы перестать переводить
из голубиного на чаячий однажды
артикли в стертом горле без воды
и воздух им по-моему до жажды
распущенные волосы сносить
грызть ногти на любимом стоунхенджа
отправить ммс всея руси
пока чумазый перестроит бэнджо
наденешь средне-русское в тоске
и ходишь как чумная возле елки
друзья расплавленным мороженым в глазке
лисички мишки зайчики и волки
иголки словно пальцы обдерешь
сажая праздник спиленной снаружи
отчаянно был год на тот похож
который снова станет всех немного лучше
с. крайтману
здесь окурки слева и справа
мнит дахаб что не мы одни
зарывается внутрь меркава
пушкой в выделенные дни
трудно вычислить кто минервы
виртуально гол как прицел
позавчера притащил гиневру
ланселот но кажется цел
а на круге ему сказали
нафига нам с ней древний дед
вот билет на казанском вокзале
расписание тэт-а-тэт
вероятней война и прикуп
на другой стороне луны
гравицаппы истошным криком
заведутся заражены
из песка стволы только дуре
как окурки гаврилке бы
я забыл ты впрочем не куришь
а прикуриваешь от синевы
с. ланге
приходит ночь длиннее всех святых
в отсутствие любой другой природы
вылизывают кошкино коты
небрежно изменяет время коды
лишишь их обоняния и все
нарушен тайный смысл любой колоды
таро сыграют каждому басё
висты прострелят кротовые хорды
забудет дублин разные народы
потом январь потомки и опять
в снегу разобранные имена рисуя
от полосатой будет сразу пять
от рыжей три из них один в косую
и шестеро от той кому лишь раз засунет
росу умевший в лапах отдавать
себе
в кармане шашель в голове туман
бьет сны позавчерашних бастурма
сливается на плешь и режет шашкой
не проткнутый на вырост океан
окурки в за ночь высохшем ведре
похожи на стоящих на одре
и от которого осталась шапка
легально обналичивает дре
весное ропь суглинок супесь там
песок в бетон которому вода
вчера на грудь легла и заструилась
как больше не бывает никогда
в пропахшей куртке несколько зверей
локальные разборки у дверей
я не просил на милость так случилось
что жизнь и смерть дороже декабрей
марку ш.
сидит звезда подмочена слегка в округе нашей дачи
у каждого промокшего лубка святая не иначе
хоть под ногтями станешь ей иглой хоть выть ночами будешь
зной резать ею внутрь бензопилой не выйдешь из не чудищ
расплавленный по-русски как сквозняк на вход где выход нужен
ты нужники отмыл и в новостях последних там где ужин
где равнобедренно от всех пустых святым углом построен треугольник
кровь тоже иногда бежит в кусты как бородатый в штольни
за бедный глаз не видя на рубле каков приход/расход/уход у ....
так иногда не пройдена вдвойне когда во сне последняя дорога
в. седову
выходишь постоянно кофе ждет совсем не остывая
так иногда тут задом-наперед толкаются трамваи
а там в неперечисленном в багаж из океана сути
пускают самолетики тангаж и крен бы с ними лишь бы путь им
строфу заточишь выбреешься ей умолкнешь запятыми
в аквариуме выкормленных дней забавно ищешь имя
тихонько волосы убрав со лба как со стола достатки
и руки от ствола и лезвие нева и мыло от бечевки
стакан от пойла ноги от тепла
любовь от изголовья или бровки
себя от той которая дала или играет в прядке
такие вот случаются дела
грядут очередные беспорядки
н. реберу
чаинки так боятся времени чая
декабрьская муха уселась на эту плешь
а ты не помнишь что мы опять отмечаем
ах да ты же меня не пьешь
лыжи вносить в поднебесье сколько убогно
пьяной наташе предъявить вместо паспорта лицо
набережных отделанные волокна и окна напротив
где пушкину как обезьяне жить под венцом
апавлов умер у него случилось простое несварение желез
он в очередной раз влез такая дура что ни ****ец то лес
странно что на невском рыбном рынке продают одних туристов
и самое странное что вот этот вот с вывороченными кайманами самый неистовый и самый похоже здесь приемлемый даже если его и внесут
как посылку в почту россии и отправят по адресу приклеенному
на затяжке трусов всё равно в это время суток времени никто не меняет швейцарские франки на то что он мне на рубле написал