Чашки притихли. Нет луны - кончен бал, сказал за всех кофейник. Эх, вздохнул чайник, он как раз сегодня был не прочь поговорить со всеми по душам. Вечер обещал приятную беседу, но теперь в темноте чашки только перешептывались. И каждый был недоволен. И даже солонка и сахарница, эти двое, что вечно не находили друг с другом общего языка, были заодно. Это безобразие,- сказали они в один голос, мы здесь все собрались как интеллигентные люди, а что вышло?
Нет ни капельки огня.
Без огня нам спать пора,
Ведь еще нет десяти,
Эй, луна, не уходи.
Ни огня, ни света,
Как нам жить на свете,
Хоть бы кто нам дал ответ,
Будем спать мы или нет?
Возмутились кастрюли и ложки. Не промолчали и ножи.
Не охота слишком спать,
Завтра рано не вставать,
В кои веки собрались,
Эй, проказница, вернись!
Но Луна не обращала на них никакого внимания. Она только выглядывала из-за тучи будто дразнилась. Но тут, вдруг, как по волшебству, зажегся уличный фонарь! Он увидел, что луна спряталась за тучу и вспыхнул ярко-ярко. Ишь, сказал он, показывая луне кулак, какая ненадежная. Барыня-кубышка, золотая шишка, говорил он, вытягиваясь в полный рост. Ему было обидно, что луна вечно выше и раньше него стоит и сверкает. Свободно при том, проплывая мимо. А он, уличный фонарь, круглый год и в зной и в стужу под снегом и дождем светит, что есть сил и никому до него нет дела. Потому он и загорелся ярко и повернулся как раз к тому окну, где была кухня.
Ах, воскликнули все в один голос, когда комната осветилась ярким желтым светом. "Невероятно! Замечательно! Чудесно!"- закричали ложки. "Браво уличному фонарю. Браво! Браво!"- Подхватили чашки. Они были безмерно рады: суетились и громко позвякивали. Тише вы, прикрикнул на них чайник, повелительно, но в голосе его не слышалось суровости. Он сам был рад не меньше остальных и помимо своей воли громко засвистел. На этот его свист отозвалась печная кочерга. Она была старая, погнутая, вся сплошь закопченная. И ее забросили за плиту с глаз долой. Голос у нее был скрипучий и до того неприятный, что даже самая большая фарфоровая папина чашка и та вздрогнула.
- Что за веселье такое на ночь глядя? - спросила кочерга выглянув из-за своего закутка. И чайные чашки тотчас попятились назад. Они сами, не зная чего, испугались. До того неладная была эта особа - старая печная кочерга. Она напоминала собой деревенскую ведьму. Сгорбленную, с огромным крючковатым носом и хриплым голосом. И никто не хотел поэтому вступать с ней в разговор и пререкаться. И только медный чайник, он один, не боялся ее осадить, когда она начинала ворчать себе под нос какие-то нехорошие, грубые и никому непонятные слова.
- Вот и теперь он ответил коротко и ясно:
Больно уж вечер хорош. А вы как поживаете, сеньора кочерга,- спросил чайник примирительно. Но кочерга только прошамкала что-то невнятное в ответ.