«Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны.
Только слышно кремлёвского горца –
Душегуба и мужикоборца»
Летели искры от костра
в другие дали,
Они пришли и до утра
Стихи искали...
И ночь тиха была, тиха
и бесприютна,
И где-то в сумраке стиха
тонуло утро…
Расплатой страшной пустоты
начала века
уничтожали и мечты
и человека...
Но не убить души полёт
и веру в свет,
Поэт по-прежнему живёт
и смерти – нет...
***
Есть дата рожденья,
есть месяц и день...
Есть стихосложенье,
в нём музыки тень...
Есть крестные муки,
глаза с фотографий,
забытые звуки,
но нет эпитафий...
И где он обрёл
долгожданный покой,
и кружит орёл
над тяжёлой судьбой,
и плачут рассветы
и стонут закаты...
уходят поэты
в печальные даты...
Есть место и время,
есть лагерь, форпост,
заблудшее племя,
и чей-то донос...
Есть письма любимой,
где буквы, как графы,
но нету могилы
и нет эпитафий...
***
Для Руси иноверцем,
для поэзии – Бог,
с этим раненым сердцем
жить он просто не мог…
Мандельштамовским эхом
наполняется мир,
лихолетья и вехи
отступают пред ним.
И небесные струны
от воздушности рифм,
как волшебные дюны,
страсть в тоску перелив,
как дыханье свободы,
Божий свет или глас
через дальние годы
так же трогают нас…