Семь мерцающих звёзд, семь жемчужин на бархате ночи,
А присмотришься – это огромный космический ковш!
Он так низко завис, и мерещится мне, между прочим,
Что чуть-чуть дотянись и его непременно возьмёшь.
Ковш парит над полями, над белою кромкой деревьев
Над избушками сонными в сахарной пудре снегов.
Он чуток накренился над крохотной тихой деревней,
Словно ловит старательно белые струйки дымков.
Этим звёздным ковшом время черпает зимнюю темень,
А потом разливает по небу чернильный настой.
И мне кажется снова, что ручка ковша это штевень,
Ну, а ковш, он совсем и не ковш, а ковчег золотой.
И под этим ковчегом, застывшим на вечном приколе,
На заштатной планетке, с высот различимой с трудом,
Любят, плачут, смеются, работают, учатся в школе –
Вся симфония жизни обычным течёт чередом.
Сотни сотен веков что-то варится, топятся печи,
Выпекается хлеб, расточая ржаной аромат.
И читаются сказки. Случаются ссоры и встречи.
И на звёзды опять кто-то пялится ночи подряд.
Этот ковш над Землёй – колыбель внеземных мирозданий,
Наблюдатель безмолвный за нашим землянским житьём.
Но сдаётся мне, там, в тех мирах, в тех просторах бескрайних
Тоже стряпают хлеб. И мечтают. И любят свой дом.